Роль фамилии в римском обществе. Семья в древнем риме. Семья в Древнем Риме Введение. Экономическая основа появления семьи такого типа

1.1 Правовая сущность брака

В юридическом смысле семья - основанный на браке и родстве союз лиц, связанных взаимными правами и обязанностями. Брак определяется римским юристом Модестином как «союз мужа и жены, соединение всей жизни, общность божественного и человеческого права». Это идеалистическое определение брака не соответствовало действительному положению: даже в классическую эпоху, когда римское право достигло наивысшего развития, женщина далеко не была равноправным товарищем своего мужа Смирнов М.М. Римское частное право (конспект лекций). - М.: "Издательство ПРИОР", 2006. - С.37..

Неоднозначное правовое происхождение института брака в целом определило сложность его юридической конструкции в римском праве. Брак характеризуется:

• 1) взаимностью; в него вступают два партнера, не имея в виду безусловного равенства при этом;
• 2) состоянием физической зрелости и наличием определенных сексуальных качеств партнеров: не отвечает своему предназначению и не может рассматриваться в качестве такового «брак» между людьми одного пола либо с неопределенными половыми признаками, а также между партнерами несоответствующего традиционным представлениям возраста;
• 3) согласием партнера, выраженным лично или его законным представителем: брак не может и не должен заключаться по принуждению, равно как вступление в брак не может быть предметом никаких категорических распоряжений или предписаний должностных лиц, публичной власти и т.п.;
• 4) наличием половой связи между партнерами в браке: брак, при котором сексуальные отношения заранее исключаются или стороны отказываются от таких, не может считаться действительным;
• 5) стремлением партнеров заключить именно брачный союз: не могут служить предпосылкой к признанию брака только сексуальные отношения;
• 6) постоянной совместной жизнью супругов, или, во всяком случае стремлением к таковой: партнеры в браке имеют единое местожительство, ведут общее хозяйство и т.п. Отсутствие любого из означенных условий ставит под сомнение правовой смысл брачного союза, переводит отношения мужчины и женщины в другое качество либо служит основанием для признания брака недействительным Яровая М.В. Римское частное право: учебное пособие. - СПб.: Питер, 2007. - С.74..

Правовой предпосылкой для заключения брака было предполагаемое правовое качество в лице, которое вступало в него. Это право было также различным в зависимости от правового качества партнеров. Правильным браком признавался союз, заключенный мужчиной и женщиной одного правового качества; этот брак заключался в специальных, признанных законами формах, этот брак рождал все предусмотренные правом личного и имущественного характера последствия для супругов. Неправильным браком, или вообще брачным союзом, признавался союз между партнерами разного права (между римлянином и женщиной другого гражданства, между перегринами); этот брак рождал все правовые последствия для супругов, но не в соответствии с предписаниями цивильного права. Наконец, брачное сожительство как бы оформлялось, когда супруги не обладали необходимыми личными правовыми качествами для признания их семейного союза правом; необходимо было только, чтобы это сожительство было постоянно и характеризовалось наличием как бы семейных отношений - последнее отличало брачное сожительство от случайной или временной половой связи, которая при определенных обстоятельствах могла квалифицироваться даже как уголовное преступление.

Для признания их союза правовым браком партнеры-супруги должны были обладать соответствующими личными и социальными качествами. Не все вообще лица, предполагалось, могли заключать браки: несовершеннолетние, безумные, кастраты, рабы исключались из возможных партнеров по брачному союзу. При всех правовых качествах брака партнеры должны были находиться в подобающем для заключения брака возрасте: мужчины (pubes) иметь не менее 14 лет от роду, женщины быть в возрасте, определяемом половой зрелостью, т.е. старше 13 лет (в классическую эпоху - 12 лет). До достижения возраста в 60 лет для мужчин и 55 - для женщин брак полагался для них обязательно-благожелательным институтом, после наступления старческого возраста заключение брачного союза рассматривалось в качестве предосудительного; в эпоху рецепции римского права заключение брака после 80 лет считалось достаточной причиной для ничтожности этого союза в правовом смысле. Не мог признаваться в качестве брака союз между лицами несоответствующего социального уровня: например, между сенатором и артисткой, между магистратом и женщиной, подпадающей под его должностную власть. При намерении вступить в брак следовало учитывать религиозные различия возможных партнеров: правовой брак может, заключен быть только между лицами единой религии и по правилам одной религиозной процедуры. Кровнородственные связи также были препятствием для заключения брака - правда, в дохристианскую эпоху круг запрещенных для брака степеней был существенно уже, нежели в христианскую Омельченко О.А. Римское право. - М.: ТОН - Остожье, 2005. - С. 62.

Брак является древнейшим установлением, прошедшим различные фазы развития, но всегда служившим для регулирования половых отношений между мужчинами и женщинами и создания потомства. Эту же функцию брак имел и в римском праве. В общественном мнении и законодательстве идеалом римской семьи был так называемый правильный брак. Именно брак определял правовое положение детей, рожденных в брачном союзе, имущественное положение супругов, их наследственные права. Правильный брак мог быть заключен между лицами:

управомоченными на вступление в брак;

достигшими половой зрелости;

находящимися в здравом рассудке.

Итак, только посредством правильного (правомерного) брака образуется римская семья. Вообще же под браком следует понимать постоянное сожительство мужчины и женщины с непременного обоюдного согласия. Это было отражено и в определениях брака, содержащихся в римских юридических источниках, например: «Брак - это союз мужа и жены, общность всей жизни, единение божественного и человеческого права» (Д.23,2,1). Конечно же, данное Модестином определение брака не соответствовало реальному положению вещей, так как даже в классическую эпоху правоспособность женщины была более ограниченна, чем у мужчины. Основное назначение брака - производить на свет законных детей - наследников имущества отца. Дети, родившиеся в правильном браке, принадлежали к familia мужа и были подвластны ему.

Существовал ряд условий вступления в брак:

• 1. согласие будущих супругов и глав их семей;
• 2. достижение брачного возраста (четырнадцать лет для мужчины и двенадцать лет для женщины);
• 3. обладание правовым качеством - той части жизнеспособности римлянина (жениха и невесты), которая позволяла ему вступать в законный брак, образовывать семью (этим правом обладали только римские граждане, но после закона Каракаллы 212 года это ограничение отпало);
• 4. несостояние в другом нерасторгнутом браке.

До середины V века до н.э. не разрешались браки между патрициями и плебеями, длительно сохранялось запрещение браков между римскими гражданами и перегринами.

Не разрешались браки также между замужней женщиной, допустившей прелюбодеяние, и ее сообщником; между опекуном и подопечной; между лицами, состоящими в близком родствеЧерниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. - М., 2009. - С.37..

Браку предшествовало обручение (sponsalia) - взаимное обещание вступить в брак.Sponsalia (лат.) - взаимное обещание вступить в брак Такое обещание было не чем иным, как договором между женихом и невестой. В самое раннее время оно не требовало согласия жениха и невесты, позже обручение совершалось с их участием и при их согласии, но, как и прежде, обязательным было согласие на брак pater familias. Невеста приносила своему будущему мужу приданое (dos), а жених делал своей невесте предбрачный дар. Dos - это та имущественная выгода, которую жена (или pater familias) дает или обещает мужу с целью облегчения бремени семейных затрат. В его состав входит все то, что увеличивает имущество мужа. Обеспечить приданым невесту сначала было моральным долгом pater familias, а потом стало правовой обязанностью отца (Д.23.3.5).

Во времена Юстиниана функцию своеобразного противовеса приданому исполнял подарок мужа жене, назначением которого было, прежде всего, ее материальное обеспечение в случае смерти мужа. Такой подарок можно было сделать как до брака, так и во время брака (Д.24.1.27), причем во время брака этот подарок оставался в собственности и управлении мужа.

Следует отметить, что как приданое, так и подарок мужа жене исполняли роль стимула к сохранению брака (или, во всяком случае, к тому, чтобы не быть виновным в его прекращении). Так, если брак прекращался вследствие смерти или вины мужа, приданое и подарок мужа оставались у жены. То и другое имело в римском праве специальную и детальную регламентацию Римское частное право: Учебник для ВУЗов Д. В. Дождев; Нерсесянц В. С. -2-е издание изм. и доп. М: Норм. 2003. - С.284..

В постклассический период при помолвке вносился задаток. По преторскому праву нарушение правил влекло за собой бесчестье и ограничение права выступать в суде в качестве представителя чужих интересов. В период поздней империи под влиянием христианства сторона, нарушившая правила, обязана была возвратить задаток, а в случае нарушения со стороны невесты она или ее отец возвращали задаток в четвертном размере.

Таким образом, древнеримская семья была построена на принципе абсолютной власти домовладыки над женой и детьми. Эта абсолютная власть домовладыки объединяла семью, придавала ей характер некоторого юридического единства. На ней, а не на общности крови покоилось родство (агнатический принцип в противоположность кровному, когнатическому): все то, что выходило из-под этой власти (например, дочь, вышедшая замуж; сын, освобожденный отцом, и т. д.), утрачивало родство и все права, с ним связанные (прежде всего - права наследования). Объединенная этой властью древнеримская семья внутри представляла область юридически неограниченного господства домовладыки. Это господство было его односторонним правом: он имел по отношению к жене и детям право жизни и смерти, право хозяйственной эксплуатации их рабочей силы - вплоть до права полной продажи и т. д. Одним словом, с точки зрения наших нынешних представлений, это была отдельная «маленькая монархия».

Перед третьими лицами эта маленькая монархия была закрыта личностью домовладыки. Отдельные члены семьи, жена и дети, в качестве личности, субъектов прав не признавались: они не могли иметь никакого собственного имущества, они не могли ничего приобретать для себя, не могли выступать перед лицом государства в качестве истцов и ответчиков. Как самостоятельных юридических единиц государство их не знало; они, с юридической точки зрения, не существовали, исчезая за личностью своего pater familias.

Безгранично господствуя внутри семьи, домовладыка не допускал никакого вмешательства, никакого ограничения извне. Если еще, быть может, в древнейшее время он подчинялся власти рода, то затем, с падением силы родовых союзов, римский гражданин оказался в осуществлении своей семейной власти совершенно свободным: государство, разложившее старый родовой строй, останавливалось перед границами семьи: «маленькая монархия» римской семьи была самостоятельной державой даже для римского государства. Не только установление семьи и управление ее членами, но даже и прекращение ее рассматривалось как частное дело домовладыки, как его одностороннее право: по своему свободному усмотрению, не испрашивая ни у кого разрешения, он мог отвергнуть жену, дав ей развод, отречь детей от семьи и т. д.

1.2 Виды брака и формы заключения

Римское право различало (вплоть до Юстиниана) законный римский брак и брак между лицами, не имевшими законного права.

В доюстиниановом праве различали брак cum manu mariti cum manu mariti (лат.) - брак с мужней властью, т.е. брак с мужней властью, в силу которой жена поступала под власть мужа (или домовладыки, если муж сам был подвластным лицом), и брак sine manu, при котором жена оставалась подвластной прежнему домовладыке либо была самостоятельным лицом. Брак sine manu по внешности был похож на конкубинат, но отличался от него специальной оговоркой, намерением основать римскую семью, иметь и воспитывать детей Новицкий И.Б. Римское право. - М.: ТЕИС, 2006. - С. 78.

Муж обязан был оказывать жене покровительство, нес материальные издержки семейной жизни. Если муж не находился под властью отца, то осуществлял власть домовладыки с правом истребовать жену, покинувшую дом, наложить на нее любое наказание, продать в кабалу и наказать (включительно до лишения жизни). Муж распоряжался имуществом, приобретенным женой, даже полученным ею от отца. Под его властью находились и дети.

Жена, вступая в брак, занимала в семье положение дочери по отношению к мужу, а в отношении своих детей была старшей сестрой. Лишь после смерти мужа наравне с детьми она могла наследовать семейное имущество. Вступая в брак, она полностью и навсегда выпадала из семьи своего отца, разрывала связи с отцовской семьей, подпадала под такую же власть мужа, под какой оказывались и дети, рожденные ею в браке. Идея безграничной мужней власти пронизывала не только личные, но и имущественные отношения супругов. Современного нам понятия общесупружеского имущества древнейшее римское право не знало. В семье был только один субъект имущественных прав - муж, которому принадлежало имущество, не только нажитое в браке, но и ранее составлявшее собственность жены, а также подаренное ей отцом по случаю выхода замуж (dos). При браке cum manu приданое (dos) не различалось как особое, самостоятельное имущество, которое подлежало возврату по прекращении брака. Кстати, жена лишена была права требовать развода. Только муж мог дать ей развод. В качестве поводов к разводу источники называют отравление детей, кражу или подделку ключей от винного погреба и прелюбодеяние.

В то же время на жене, матери лежало воспитание детей, она являлась хозяйкой дома и хранительницей семейного очага. Ее моральное, социальное и политическое значение в семье и римском обществе неуклонно возрастало.

И, наконец, о способах заключения брака. Брак cum manu мог быть заключен в следующих трех формах. Первая форма (confarreatio Confarreatio (лат.) - религиозный обряд) - при посредстве религиозного обряда. В присутствии жрецов и десяти свидетелей брачующиеся приносили жертву Юпитеру, совершали ритуальные действия и вкушали особый хлеб. Вторая форма состояла в совершении обряда mancipatio Mancipatio (лат.) - договор купли-продажи, который первоначально, вероятнее всего, означал реальную куплю-продажу невесты, а позже - это всего лишь фикция продажи и форма установления брачных уз. Наконец, третья форма брака - по давности (usus). При годичном непрерывном осуществлении брака он приобретал юридическое значение. Но жена могла избегнуть установления над собой власти мужа, если проводила три ночи подряд вне его дома. Такое могло повторяться ежегодно и, по существу, вело к установлению особой, «неправильной» формы брака (sine manu), при котором власть мужа не устанавливалась над личностью и имуществом жены Муромцев С. А. Гражданское право Древнего Рима. М, 2008. - С.113..

Древнейшим браком, характерным для патриархального строя, был cum manu. Жена в этом браке подпадала полностью под власть мужа или его домовладыки, если муж был подвластным лицом. Это распространялось как на ее личность, так и на ее имущество. Юридически она становится дочерью. Она перестает быть агнаткой своей прежней семьи и становится агнаткой мужа и его семьи.

Как указывал Гай, «переход под власть мужа совершался тремя способами: давностью, жертвенным хлебом и куплею».

«Посредством давностного сожительства вступала во власть мужа та женщина, которая в продолжение целого года оставалась беспрерывно супругою, сделавшись вследствие как бы годового владения собственностью мужа.» Этот способ называется usus.

«Конфареационным образом женщины вступают во власть мужа через некоторого рода священнодействие, которое совершается невестой и при котором употребляется пшеничный хлеб, - почему этот торжественный обряд брака называется также confarreatio». Этот обряд совершался в присутствии 10 свидетелей и жрецов, сопровождался торжественными словами. Это религиозный акт. Применялся он в среде патрициев.

«Что касается «купли», то на основании ее женщины вступают во власть мужа путем манципации, т.е. на основании символической продажи, в присутствии на менее пяти свидетелей из совершеннолетних римских граждан, а также весовщика, покупает жену тот, под чью власть она переходит». Возник он в среде плебеев, впоследствии став общим.

Законы XII Таблиц указывают на существование другого брака - sine manu, при котором жена не находилась под властью мужа. В Таблице VI закреплено, что «женщина, не желавшая установления над собой власти мужа (фактом давностного с нею сожительства), должна была ежегодно отлучаться из своего дома на три ночи и таким образом прерывать годичное давностное владение (ею)». Это должно было повторяться ежегодно. При этом брак sine manu не менял юридического положения жены. Она сохраняла свое прежнее семейное положение, продолжая оставаться persona sui iuris, если была таковой до брака, или оставалась подвластной своему отцу и была юридически чужой своим детям и мужу. В браке sine manu она оставалась агнаткой своей прежней семьи. В имущественном отношении жена не зависела от мужаБаринова М.Н., Максименко С.Т. Римское частное право. - Юстицинформ, 2006. - С.79..

Возникнув позже брака cum manu, брак sine manu в течение 200-300 лет существует параллельно ему. Во 2-й половине республики брак sine manu становится преобладающим, а в эпоху классических юристов - единственным видом брака.

В позднейшее время он заключался путем простого соглашения вступающих в брак, после чего жена переселялась в дом мужа.

Для нас особый интерес представляют браки sine manu - без мужней власти, которые были типичны в классический и постклассический периоды развития римского государства. Они преобладали благодаря превращению семьи в союз потребителей и возрастанию хозяйственной и общественной самостоятельности женщины.

Вступление в брак sine manu не влекло изменения правосубъектности женщины. Если до вступления в брак жена была persona sui juris (лицо своего права), то и после вступления в брак она оставалась лицом своего права.

Причиной появления новой формы семьи и брака явилось разложение прежней патриархальной семьи. Брак без мужней власти возникал из простого брачного соглашения и заключался без особых формальностей, хотя при нем могли совершаться какие-либо обряды, например, введение невесты-жены в дом мужа. Брак sine manu основан на равенстве супругов. При этом жена сохраняла самостоятельность (persona sui juris), если обладала таковой, но получала имя и сословное положение мужа, его местожительство было для нее обязательным. Все же жена не становилась агнаткой семьи мужа, и потому дети от такого брака не имели юридической связи с матерью. Личные права мужа над женой не столь всеобъемлющи, как при браке с мужней властью. Лишь в случае прелюбодеяния муж имел право убить жену, но с течением времени и это право исчезает Гарридо М.Х.Г. Римское частное право: казусы, иски, институты. М.: Статут, 2005. - С.59..

При браке sine manu жена имела имущественную обособленность. Даже дарения супругов друг другу, чтобы гарантировать их имущественную раздельность, считались ничтожными. Однако расходы на ведение домашнего хозяйства возлагались на мужа, а в случае cпopa o том, кому принадлежит та или иная вещь, устанавливалась презумпция, что это вещь мужа (пока жена не докажет обратного).

Имущественная раздельность супругов проявлялась и в том, что они не наследовали один другому, могли вступать между собой в договорные отношения - во все дозволенные гражданско-правовые отношения (покупать, занимать и т.д.). Однако между ними исключались иски о бесчестии (infamia), признавалось необходимым ограничивать размер взыскания по суду из имущества одного супруга в пользу другого, «дабы не ставить должника в бедственное положение». В поздней республике римские женщины обладали не только имущественной самостоятельностью, но нередко и значительными материальными богатствами, что в немалой степени обеспечивало их независимость от мужней власти Римское частное право: учебник / под ред. И.Б.Новицкого, И.С. Перетерского. - М.: Юриспруденция, 2005. - С.215..

В период империи укрепляется личная и имущественная самостоятельность жены. Так, если при Августе мужу было запрещено отчуждать принесенные в приданое земельные участки и другую недвижимость без ясно выраженного согласия жены, то при Юстиниане мужу запрещалось отчуждать приданое и при согласии жены. Таким образом, муж хотя юридически и оставался собственником dos, но фактически являлся не чем иным, как простым пользователем dos на время брака (dos остается мужу лишь в случае развода по вине жены, в качестве штрафа для последней). Сложился афоризм: «Хотя приданое находится в имуществе мужа, но принадлежит жене».

Так постепенно складывалась римская система имущественных отношений между супругами. Принцип юридической раздельности имуществ, ничему не мешающий при браках хороших, но наилучшим образом гарантирующий обоих супругов при браках плохих, лежит в основе этой системы.

Влияние римского частного права на основные начала гражданского законодательства России общеизвестно Суханов Е.А., Кофанов Л.Л. Влияние римского права на новый Гражданский Кодекс Российской Федерации / Е.А. Суханов // Древнее право. - 1999. - № 1(4). - С. 7.. В связи с этим представляется интересным провести некоторую параллель в области регулирования имущественных отношений супругов в римском частном праве и российском семейном праве.

Отличие брака sine manu от конкубината состоит в том, что он заключался с намерением создать семью, воспитывать детей. От брака «сине Ману» следует отличать конкубинат. Конкубинат в Древнем Риме - это дозволенное законом постоянное сожительство мужчины и женщины. В отличие от конкубината брак заключался с намерением создать семью и воспитать детей Смирнов М.М. Римское частное право (конспект лекций). - М.: "Издательство ПРИОР", 2006. - С. 27.

Конкубина не разделяла социального состояния мужа, дети от конкубины не подлежали отцовской власти. Несмотря на моногамный характер римской семьи, для мужчины в республиканскую эпоху считалось допустимым наряду с законным браком с одной женщиной состоять в конкубинате с другой (напротив, всякое сожительство женщины с другим мужчиной, кроме мужа, давало в древнереспубликанском праве мужу убить жену).

До того как было введено Львом Философом в новелле 89 церковное венчание, было иногда трудно доказать, что заключен брак. Законами Феодосия II и Валентиниана III было установлено, что если в сожительство вступают лица равного общественного положения, то в случае сомнения исходят из того, что они заключили брак Баринова М.Н., Максименко С.Т. Римское частное право. - Юстицинформ, 2006. - С. 26.

Таким образом, римляне уже очень рано старому патриархальному браку противопоставили его полную антитезу, брак совершенно свободный, и этим сделали огромный исторический прыжок. Вместо жены, личность которой была совершенно задавлена личностью мужа, в этом новом браке рядом с мужем стала жена, лично и имущественно свободная и независимая; брак стал свободным союзом двух совершенно равноправных лиц.

Некоторое время оба эти брака существовали в римской истории рядом и, так сказать, на выбор; но затем старая форма сходит со сцены, и свободный брак делается единственной основой семьи во всей дальнейшей истории Рима. Так был разрешен Римом важнейший внутрисемейный вопрос, вопрос о взаимном отношении между мужем и женой.

Но этим самым был предрешен уже и другой основной вопрос семейного права, вопрос о взаимоотношении между семьей и государством.

1.3 Условия вступления в брак

Для совершения брака с соответствующими правовыми последствиями надо было, чтобы брачующиеся удовлетворяли определенным условиям. Одни из этих условий были абсолютными, должны были быть в наличии для заключения всякого римского брака. Другие практически играли роль условий относительных, наличие которых было необходимо для совершения брака между лицами, принадлежавшими к разным общественным группам.

Первым условием вступления в брак было достижение брачующимися брачного возраста, который, совпадая с возрастом совершеннолетия, после некоторых колебаний был установлен в 14 лет для мужчин и в 12 лет для женщин.

Вторым условием было согласие на брак. В древнейшее время это было согласие одного только домовладыки. Жених выражал свою волю, если он был полностью правоспособным; правоспособная невеста нуждалась в согласии опекуна Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. М.: Издательство «Зерцало», 2003. - С.103..

Однако постепенно сложился другой взгляд: для вступления в брак не вполне правоспособного лица нужно прежде всего его согласие и, наряду с ним, согласие главы семьи невесты и согласие как главы семьи жениха, так и лица, под отеческой властью которого жених может оказаться со смертью главы семьи. Так, согласие на брак внука дает не только его глава семьи - дед, но и отец, подчиненный власти того же деда, ибо после смерти деда внук окажется под властью своего отца, которому сын не вправе навязать наследников, будущих детей от заключаемого брака. Наоборот, внучка, вступая в брак, не только не навязывает наследников своему деду и отцу, но и сама перестает быть их наследницей, вступая в агнатическую семью своего мужа. На выход из старой агнатической семьи и дает согласие невесте глава ее семьи.

Таким образом, первоначально все положения о согласии на брак исходили из той же идеи власти, на которой покоилась агнатическая семья вообще. Отец давал согласие на брак детей не потому, что он был отцом, а потому что он был главой семьи, носителем отцовской власти.

Но по мере того как личность детей начинает эмансипироваться от когда-то неограниченной власти главы семьи, интересы и воля детей начинают все больше приниматься во внимание и в вопросе о согласии домовладыки на вступление в брак. Так, Закон Юлия (4 г. н.э.) предоставил нисходящим право обжаловать магистрату неосновательный отказ главы семьи в согласии на брак. Затем детям было разрешено вступать в брак и без его согласия, если он взят в плен или безвестно отсутствует. Были случаи, когда согласие на брак испрашивалось не у агнатического родственника, а у родственников по крови: женщина, которая, состоя под опекой, могла вступать в брак, не иначе как получив согласие опекуна, после отпадения опеки над женщинами была обязана испрашивать разрешение на брак у отца, а за отсутствием отца - у матери или у других близких родственников.

Третьим условием вступления в римский брак является наличие у брачующихся права заключить законный брак. Препятствия к вступлению в брак за отсутствием этого условия могли возникать либо из принадлежности жениха и невесты к различным слоям общества (позднее сословиям), либо из родственной связи между ними или иногда из других существовавших между ними отношений. Так, прежде всего Законом Канулия (445 г. до н.э.) не допускались браки между патрициями и плебеями. До первого брачного Закона Августа, Закона Юлия (18 г. до н.э.) не допускались браки вольноотпущенников со свободнорожденными, а после Закона Юлия - с лицами сенаторского сословия.

Далее, родство, и притом как агнатическое, так и когнатическое, служило препятствием к браку: в прямой линии без ограничения степеней, в боковых линиях - в древнейшее время, по-видимому, до шестой степени; по упразднении этого правила и до конца республики - между лицами, матери которых были сестрами, а отцы братьями; наконец, в период империи только между лицами, из которых хотя бы одно является нисходящим первой степени общего для обоих предка, например, между дядей и племянницей, теткой и племянником и т.д. В это общее правило императорские постановления не раз вносили изъятия Дождев Д. В. Римское частное право. М, 2007. - С.132..

В период империи стало препятствием к вступлению в брак также и свойство по прямой линии без ограничения степеней, а при христианских императорах - и в боковых линиях между зятем и золовкой.

Кроме того, были запрещены браки между опекуном и подопечной, правителем провинции и жительницами последних. По Закону Юлия были запрещены браки между супругом, виновным в прелюбодеянии, и его сообщником.

Заключению брака предшествовало обручение. В древнее время его совершали жених и невеста с согласия глав семейств. Обручение совершалось в форме манципации. В более позднее время оно проходило без соблюдения формальностей. Сторона, нарушившая договор обручения, теряла право на переданные ею другой стороне подарки, а также возвращала полученное от стороны История государства и права зарубежных стран. Часть 1. Учебник для вузов. / Под ред. проф. Н.А.Крашенинниковой и проф. О.А.Жидкова. - М.: Издательская группа ИНФРА М - НОРМА, 1997. - С.238..

Брак совершался в Риме тремя способами:

• 1) путем совершения религиозного обряда;
• 2) путем покупки женихом невесты;
• 3) путем простого соглашения сторон.

Два первых способа заключения брака порождали «правильный брак», брак с мужской властью (cum manu). Третий способ заключения брака вел к установлению «неправильного брака», брака без мужской власти (sine manu).

Религиозный обряд (confarreatio) имел место в богатых патрицианских семьях. Данный способ представлял собой пышную церемонию, сопровождаемую поеданием лепешек (хлеба), принесением съестного в пользу Юпитера. Обряд проходил в присутствии жреца и 10 свидетелей.

Покупка женихом невесты (coemptio) осуществлялась в форме манципации, которую осуществлял домовладыка. Она проходила в присутствии пяти свидетелей, весовщика с весами и сопровождалась произнесением определенных слов.

Простое соглашение сторон не требовало особых брачных формальностей. Брак считался заключенным с отведением невесты в дом жениха. При этом способе заключения брака власть мужа над женой устанавливалась одногодичным непрерывным осуществлением брачного сожительства Васильева Т.Г., Пашаева О.М. Римское право. - М.: Издательство: Высшее образование, 2006. - с. 35.

Таким образом, в Риме указанное воззрение на свободу брачного союза было настолько сильно, что христианство, даже став господствующей государственной религией, было не в состоянии его преодолеть. Но с превращением Рима в Византию влияние церкви чрезвычайно усиливается; вся область семейственных отношений переходит в ведение церковных судов, и церковь начинает без всяких ограничений проводить в этой области свои воззрения. Общая же сущность этих воззрений заключалась в том, что брак не есть союз только частный; это есть таинство, устанавливающее в принципе неразрывную мистическую связь между супругами и служащее не земным целям супругов, а высшим целям религии и церкви. Быть может, несколько резко, но по существу правильно, От воли супругов зависело только вступить или не вступить в брак, но раз брак заключен, супруги переставали быть «целевыми субъектами» брачного союза; их интересы исчезали перед высшими интересами церкви и всецело подчинялись этим последним.

Это принципиальное изменение прежде всего отозвалось, конечно, на вопросе о заключении и прекращении брака.

По римскому праву, заключение брака совершалось простым (даже лишенным какой-либо формы) соглашением сторон. Церковь вводит необходимость церковного венчания, вследствие чего заключение брака из акта гражданско-правового превращается в акт церковный. На Востоке необходимость венчания была установлена законом императора Льва 893 г. На Западе же этот вопрос был долго спорен даже между самими учителями церкви и был разрешен в смысле необходимости церковного благословения лишь Тридентским собором 1563 г. Вместе с тем церковь начинает борьбу с невенчанными браками, объявляя их ничтожными, но борьба эта была нелегкой: и на Востоке, и на Западе народное правосознание долго противится этому новому воззрению.

1.4 Прекращение брака

Основаниями прекращения брака являлись как объективные причины, так и субъективные. К первым относились: смерть одного из супругов; лишение свободы одного из супругов (плен, рабство), причем только брак sine manu считался прекращенным; лишение гражданства одного из супругов; изменение семейного положения одного из супругов, при котором невозможно вступление в брак. К субъективным относился развод.

Свобода развода существовала в римском праве на всем протяжении его истории.

Расторжение брака cum manu было возможно только по инициативе мужа (в случаях измены, пьянства, бесплодия жены) в форме, обратной той, в которой он заключался: confarreatio - в форме обряда diffareatio; coеmptio - в форме remansipatio.

Расторжение брака sine manu допускалось по соглашению сторон и по одностороннему волеизъявлению любого из супругов. Никакой особой формы не существовало, но по законодательству Августа расторжение брака должно было быть объявлено в присутствии семи свидетелей в виде вручения разводного письма. Со временем причины расторжения брака стали влиять на его последствия, что выразилось в имущественных потерях.

В постклассическом праве вводятся правила развода. Известны два вида развода: с неблагоприятными последствиями и без таковых. Первый вид делился на беспричинное одностороннее расторжение и расторжение по вине другого супруга (измена, тяжкое уголовное преступление, посягательство на жизнь супруга, сводничество, аморальный образ жизни). Второй вид делился на развод по взаимному согласию и развод по воле одного супруга при наличии оправдательных причин. Такими причинами были обет целомудрия, уход в монастырь, неспособность иметь детей.

Виновный в разводе утрачивал приданое, его могли подвергнуть ссылке, заключению в монастырь, ему могли запретить вступать в новый брак. Вступление во второй брак в постклассический период требовало соблюдения некоторых правил: вдова могла повторно выйти замуж не ранее 10 месяцев, а впоследствии - 12 месяцев.

Также были введены ограничения с целью ограждения интересов детей от первого брака. Баринова М.Н., Максименко С.Т. Римское частное право. - Юстицинформ, 2006. - с. 28

Таким образом, не только в Риме, но и у новых народов до появления этого церковного влияния расторжение брака находилось в воле частных лиц. Оно допускалось не только по взаимному согласию обоих супругов, но и по одностороннему решению мужа. Древнейшая семья и здесь, как и у римлян, была построена на односторонней власти мужа, от которой последний мог в любой момент отречься, не испрашивая на то разрешения у каких бы то ни было властей. Конечно, если такое одностороннее расторжение брака было беспричинным, оно являлось обидой для жены и ее родственников и могло навлечь на мужа со стороны этих последних месть; но самый брак был все-таки прекращен.

Церковь везде восстала против такой свободы. В то время как церковь восточная допустила развод с ее разрешения хоть по некоторым причинам (прелюбодеяние и т. д.), церковь западная объявила брак абсолютно нерасторжимым, признав, в крайнем случае, возможность только «разлучения от стола и ложа», т. е. установление раздельного жительства без возможности для супругов вступления в новый брак 5 .

Разумеется, борьба и здесь была упорной, но государство было в подчинении у церкви, и церковь, опираясь на весь свой моральный/авторитет и пользуясь материальным авторитетом государства, настойчиво проводила свои принципы. Индивид был еще слишком слаб, чтобы противостоять этим двум могущественнейшим «мечам».

Для Древнего Рима семья имела большое значение, и представляла собой важную ячейку общества. Судьба римлянина во многом зависела от того, в какой семье он родился, какой собственностью и статусом владеет его семья и какое воспитание он может получить.

Главой семьи считался отец, в его руках была власть над всеми остальными членами семьи. Мать семейства тоже пользовалась почтением и авторитетом, к ее словам прислушивались взрослые сыновья.

Во власти отца было наказывать и даже казнить членов семьи, но традиции Древнего Рима не предусматривали жестокость, скорее всего, отец должен был поступать справедливо и в строгости воспитывать своих детей.

Обязанность матери семейства заключались в соблюдении нравственных устоев, она должна была следить за поведением всех членов семьи и их соблюдением римских обычаев. На ее плечах лежали заботы о доме и его благосостоянии, а также мать должна была приумножать общественное уважение к себе и своей семье.

Римской род образовывался близкими по крови семьями, в основном, в одну семью входили отец, его жена, их дети, жены и дети взрослых сыновей, и относящиеся к семье рабы.

Нравы римлян

Основой нравов Рима считалось обязательное служение республике, выполнение долга и отстаивание чести своей семьи и своей страны. Каждый гражданин должен был беспрекословно следовать законам государства, защищать его и высказывать уважение власти.

Важно отметить, что не в нравах римлянин было выставлять напоказ свое богатство, даже обеспеченные семьи жили просто и скромно. Женщины в богатых семьях ткали и самостоятельно шили одежду своим мужьям и сыновьям, а также пряли шерсть. Нравы древних римлянин со временем стали называть «отеческими».

Воспитание детей в Риме

Особенностью воспитания детей в Древнем Риме была строгость, с раннего детства прививались чувства уважения и почтения к родителям. Полноценное имя римскому ребенку давали только на девятый день после его рождения.

А когда он только рождался, его клали к ногам отца, и поднимая его на руки, он признавал ребенка и позволял ему стать членом семьи. Тогда над ними проводили специальный обряд - надевали амулет буллу, ведь по поверьям этот амулет должен был защищать его от зла и нечисти.

Взрослыми дети становились в 14 лет, для этого тоже был специальный обряд - буллу торжественно снимали и позволяли ему надеть взрослую одежду. Таким образом, он становился полноправным римлянином.

Религия римлян

Боги, которым поклонялись в Древнем Риме, соответствовали древнегреческим богам , только теперь у них были другие имена.

Главными богами считались Юпитер, Юнона и Минерва, которые в древнегреческой мифологии носили имена Зевс, Гера и Афина. Эти боги были главными для патрицианских семей, а плебейскими богами считались Церера, Либер и Либера.

В честь всех этих богов выдвигались храмы и святилища, главным среди них выделяют храм Юпитера Капитолийского, а также храм Юноны Советчицы, при котором был двор, в котором чеканили монеты. Также почиталась богиня Диана, которая покровительствовала охоте и соответствовала греческой богине Артемиде, и покровительница домашнего очага Веста.

Римляне строго соблюдали священные обряды и традиции, связанные с почтением богов, но все же их отношение к богам было серьезным и деловым. Священнослужителями считались жрецы, существовали объединения жрецов, которые называли коллегиями, а также коллегия понтификов, среди которых был великий понтифик, возглавляющий всех римских жрецов.

Семья в Древнем Риме была самостоятельной ячейкой общества с весьма сложным устройством. Все члены семейства беспрекословно подчинялись отцу. Он распоряжался имуществом и имел сильную власть над всеми носителями фамилии.

Устройство семьи в Древнем Риме

Семьи у римлян были достаточно велики. В одном доме собирались три поколения наследников отца со своими супругами и детьми. Сюда же входили вольноотпущенники и рабы, у которых было имя семейства хозяина. Среди сыновья, что вступали в брак, покидали отеческий дом. Их финансовое положение позволяло им проживать самостоятельно. Но все же их собственность принадлежала отцу. Только после его ухода из жизни имущество переходило в распоряжение к наследникам.
Обязанностью главы фамилии являлось сохранение наследия и воспроизводство рода. Поэтому если в браке не появлялись дети, римляне могли усыновить ребенка, который становился равный родному. Ему передавалось имущество и имя рода.

Брак и семья в Древнем Риме

Браки у римлян совершались в раннем возрасте. Девушкам подбирали будущего мужа уже с 12 лет, а парни вступали в брачные отношения в 14-18 лет. Пышность свадебных обрядов зависела от благосостояния семейства. Богатые люди устраивали торжественный обряд с жертвоприношениями, на котором присутствовали 10 свидетелей. Самым распространенным видом свадьбы был «выкуп» супруги, при котором жених в присутствии 5 свидетелей «покупал» жену у ее отца. В период империи появилась свадебная традиция, перед которой совершалась помолвка в доме тестя.
Изначально Риме не расторгался, но позже для развода хватало письма от супруга о расторжении отношений. Муж обладал полной властью над супругой. По законам Вечного города брак заключался исключительно для продолжения рода и сохранения семейной собственности.
В стенах дома у римлян женщина считалась полновластной хозяйкой. Муж и жена вместе принимали гостей. Ежедневно вся семья собиралась за обеденным столом. Жизнь женщины в Риме ограничивалась семейным кругом, хозяйственными заботами и детьми. Изредка римлянкам позволяли принимать участие в публичных мероприятиях.

Кроме рода глубокая римская древность знала еще семью. Институт familia Romana был в республиканскую и императорскую эпохи основной социальной ячейкой, тесно связанной с развивавшейся и утверждавшейся частной собственностью, и потому находился под пристальным вниманием римских юристов. Благодаря их свидетельствам современные ученые получили в свое распоряжение богатый материал. Историки права подробно описали структуру и функции римской фамилии.

Первым из специалистов по истории Рима восстановил из обломков рассказов античных авторов и юридических памятников римскую фамилию как патриархальную семью Т. Моммзен. Но он рассматривал ее в качестве элемента государственной эпохи и на самых ранних ступенях истории видел в семейных общинах зачатки государственного устройства. И. Марквардт очень подробно охарактеризовал в «Справочнике римских древностей» (где семье посвящен особый, 7-й том) структуру семьи и юридическое положение ее главы - pater familias, а также находившихся в его власти жены - in manu, детей - in patria potestate, рабов - in dominicia potestate.

В более новое время римская семья вызвала специальный интерес Р. Парибени. Но он сосредоточил свое внимание на нравственных устоях, выгодно отличающих ее, по его мнению, от семьи у других, в том числе индоевропейских народов. В изображении Р. Парибени familia Romana выглядит идеализированно как основа человеческих добродетелей. Одновременно с этой книгой писался многотомный труд К.У. Веструпа. Он занимает особое место в историографии проблемы. Его источниками являются не только античная традиция и юридические памятники, но и обширный материал по этнографии древних и современных первобытных народов. Однако этим значение труда Веструпа не ограничивается. Римская фамилия исследуется им многосторонне - как проявление общности культа, общности собственности и отцовской власти - patria potestas. Важно и то, что Веструп рассмотрел римскую фамилию исторически, в развитии, выявляя первоначальные древние ядра в более поздних юридических формулах, характеризовавших семью эпохи классического римского права.

Будучи ученым идеалистического мировоззрения, Веструп считает первичным, конституирующим фактором римской фамилии общность культа и сакральную солидарность поколений. Он выступает против идеи И. Бахофена о матриархате как об универсальной стадии развития человечества и против понимания матриархата как строя, в котором женщина занимала господствующее положение. Вместе с тем он признает наличие матрилинейной системы родства как следствие промискуитета, однако категорически относит эти явления к неиндоевропейским народам. Этот тезис, разумеется, принять нельзя, потому что он неоднократно опровергнут современными исследованиями, показавшими единство развития человеческого общества независимо от этнической принадлежности людей. Но конкретное изучение Веструпом римской семьи с отцовским правом заслуживает внимания. Прежде всего следует отметить его анализ семейной собственности в раннем римском праве, чему посвящен весь II том его монографии. Веструп высказывается Б пользу того, что первоначально существовала общая римская земля и куриальная или гентильная собственность на землю. Частная же земельная собственность появилась только при Сервии Туллии, а утвердилась ко времени законов XII таблиц. Развитие отношений собственности Веструп связывает с экономическими и географическими условиями, а носительницей этих отношений считает семью. Пользуясь сравнительным методом, он показывает, что у германских и славянских племен зерновое хозяйство и просторы полей обусловили длительное существование общей собственности на землю, в то время как отдельная семья оказывалась собственником урожая. В противоположность этому в южных странах (Греции и Италии) культивировалось виноградарство и разведение олив. Это требовало закрепления участков на длительное время за одними и теми же семьями. В этих условиях стало воплощаться право частной собственности индивидуальной семьи - domus.

Встречающийся у античных авторов термин heredium, т. е. ргаеdium parvulum, Веструп и считает обозначением наследуемой семейной собственности, тогда как земля, выделенная из ager отдельным семьям, вероятно, первоначально по истечении какого-то срока возвращалась в общину (курию или gens) для перераспределения. Веструп высказывает очень важное замечание: в противоположность pecunia, богатству семьи, произведенному личным трудом ее членов, т. е. имуществу, которым pater familias распоряжался свободно, heredium как базис семьи был первоначально неотчуждаемым патримонием. В раннем римском праве этот последний обычно фигурирует в термине ercto non cito. Исследователь не согласен с часто встречающимся пониманием этого выражения как «наследуемая, или наследственная собственность». Такой перевод зиждется на этимологии erctum<(h)erectum, связанной с heres (наследник) или, может быть, herus(?) (господин), что он считает неудовлетворительным. Citum

Веструп учитывает и другие попытки интерпретации упомянутого выражения. (H)erectum связывали не с heres, а с (h)ercisci и в таком случае также объясняли как «нечто деленное», или раздел (наследства). Глагол же ciere можно переводить, принимая во внимание словоупотребление Цицерона, не только словом «двигать», но и «требовать». Тогда erctum citum должно означать «требуемый раздел [наследства]», a erctum non citum - «не требуемый раздел [наследства]», или неразделенное имущество семьи. Эта формула, по мысли Веструпа, предполагает, что первоначально существовало неразделенное или нераздельное фамильное имущество. Такой вывод представляется нам вполне правомерным и очень важным.

Еще одно доказательство существования первичной нераздельной семейной собственности Веструп видит во фрагменте рукописи «Институций» Гая (III, 154). Эта рукопись датируется IV или началом V в. Стало быть, она древнее известного варианта «Институций» с Веронского палимпсеста. Но она и полнее его. В новом фрагменте имеются дополнительные сведения, касающиеся сообществ (societates), учитываемых римским правом. Там упоминается один древний вид сообщества, которое состояло из наследников (sui heredes) умершего главы семьи, обладавших общей собственностью (ercto non cito). Затем Веструп приводит еще один аргумент: в законах XII таблиц (V, 10) признается право возбуждать иск с требованием о разделе наследства (actio familiae erciscundae) после смерти отца семейства. Из этого закона действительно вытекает, что ранее такие иски не практиковались, т. е. наследство между сонаследниками не делилось. Наконец, исследователь обращает особое внимание на то место из Дигест (XXVIII, 2, 11), где говорится, что некогда сыновья дома (sui heredes) еще при жизни главы семьи были своего рода совладельцами фамильной собственности, так что после смерти последнего переход собственности из рук в руки не осуществлялся, а она как бы продолжала свое существование (continuatio dominii). Перемена заключалась лишь в том, что сын принимал на себя действительное руководство семейным имуществом, фамильной собственностью. Это наблюдение кажется нам очень существенным. Оно бросает свет на положение pater familias в глубокой древности, свидетельствует о том, что в давние времена он не мог деспотическим образом распоряжаться имуществом, характеризуемым термином familia. Слово это, как известно, многозначно. В самом деле, в Дигестах (L, 16, 195, § 1) говорится, что под ним понимаются и имущество (res), и люди (personae), как происходящие из того же дома (т. е. жена) и того же рода (т. е. дети, внуки), так и рабы. Согласно Павлу Диакону (Famili), само слово familia происходит от оскского famel, что соответствует латинскому servus (раб). Если даже зависимость слов обратная, она не зачеркивает принадлежности рабов семье. При сопоставлении данных о societates и об иске о разделе наследства можно сказать, что в ранний период деспотической власти pater familias над членами семьи еще не существовало. Подчеркнем, что этот тезис Веструпа имеет большое значение для характеристики ранней римской familia, а вместе с тем и всего общества.

Важное место в ряде работ, трактующих проблему римской фамилии, занимают не раз упоминавшиеся труды П. Де Франчиши, хотя этой проблеме специально они и не посвящены. Как уже говорилось выше, Де Франчиши не видит принципиальной разницы между большой и малой, индивидуальной семьей, поскольку в Риме обе они имеют аналогичную структуру и патриархальный характер. В этом пункте он возражает Ф. Де Мартино , который совершенно справедливо считает малую семью более поздним семейным видом, связанным с более интенсивным типом экономики. Де Франчиши обратил особое внимание на культ предков и празднество Паренталий. Поскольку, согласно Фесту, по юридическим нормам parens - не только отец, но и дед, и прадед, что получило живое подтверждение в надписи (CIL, IV, 1679) «habeas propitios deos tuos tres», исследователь пришел к выводу, что di parentes для римлян ограничивались тремя поколениями (отец, дед, прадед), хотя почитали и более далеких предков. Отсюда Де Франчиши сделал остроумное заключение о том, что критерий трех поколений должен был определять и группу ближайших родственников среди живых, т. е. familia, составлявшую группу агнатов. Заметим, что естественной границей familia действительно были 3-4 поколения и, вероятно, именно это «земное» обстоятельство и создало представление об особо близких отеческих богах из трех восходящих генераций. Но сам по себе факт почитания di parentes в составе отца, деда и прадеда, отмеченный Де Франчиши, существен. Важно и еще одно его наблюдение, а именно в римском религиозном календаре вслед за Паренталиями стоял день, посвященный Харистии, относящийся к культу мертвых, в котором, согласно Валерию Максиму (II, 1, 8), принимали участие только когнаты и свойственники. Отсюда ученый сделал закономерный вывод, что культ мертвых принимал во внимание когнатскую группу, так сказать «sobrino terms», т. е. включая шестую степень родства по боковой линии. Таким образом, Де Франчиши пришел к выводу, что агнатская группа из 3 поколений почитала di parentes, как и когнатская вплоть до 6-й степени. Иными словами, каждая из групп обладала определенными границами. Нам хотелось бы подчеркнуть важность этого вывода, потому что он позволяет вычленить две структурные единицы в римском обществе.

Попытка реконструировать раннюю римскую фамилию принадлежит Д. Лотце. Он не соглашается с Де Франчиши, не видящим разницы между индивидуальной и большой патриархальной семьей. Д. Лотце справедливо рассматривает раннюю familia Romana как патриархальную семью, охватывающую женатых сыновей и даже внуков с детьми и женами, подчиненных patria potestas единого господина. Однако Д. Лотце возражает против возможности понимать этот римский институт как домовую общину, в которой объединены равноправные родственники по боковой линии; т. е. как некий фратриархат. В этом пункте он полемизирует с Г. Броджини, который в своих рассуждениях основывается на упомянутом новом фрагменте «Институций» Гая (III, 154). Нельзя не согласиться с Лотце и в том, что сравнение римского консорция с ирландской fine, которое проводит Броджини, правомерно лишь в определенных пределах. В то время как у ирландцев в большой семье главой является один из братьев, в римском объединении братьев все они равны, и каждый из них, становясь pater familias, получает равную долю наследства. Таким образом, вывод Лотце, что римская большая семья, как правило, обходилась без родственников по боковой линии, заслуживает безусловного признания.

В последнее время появилась еще одна специальная работа, посвященная римской семье. Она принадлежит перу известного лингвиста Эмилио Перуцци . Труд Перуцци интересен прежде всего тем, что в нем рассматривается как раз начало царской эпохи. Автор исходит из того, что ономастическая система связана с социальной структурой, поэтому он изучает римские собственные имена. У известных по античной традиции римлян альбанского, т. е. латинского, происхождения он находит одно имя. Двучленные имена, по его мнению, принадлежат сабинам, так что Прокул Юлий или Меттий Фуфетий, люди альбанского рода, являются примером сабинского культурного влияния. Введение третьего имени, т. е. когномена, Перуцци объясняет ограниченным числом личных имен (praenomina) у древнейших римлян, приводившим к множеству тезок. Ради удобства и во избежание путаницы человеку и придали дополнительный обозначающий его элемент.. Такая интерпретация не кажется достаточной. Ведь когномен стал передаваться по наследству, т. е. закреплялся за ближайшими потомками. Известно, что в более позднее время когномен обозначал ветвь рода, или фамилию, в то время как для обозначения особо отличившегося человека использовался четвертый компонент имени, обычно в виде прилагательного. Но это личное прозвище уже детям не передавалось, оставаясь отличительной особенностью одного человека.

Т. Моммзен отмечал, что утвердившиеся за целым домом, т. е. за родственной ветвью, когномены теряются во тьме веков, но не могут относиться к самой глубокой древности. Он связывает этот институт с процессом колонизации, при котором часть рода выселялась и должна была получить особое обозначение. Древнейшими носителями когноменов исследователь называет патрициев - Корнелиев, с ответвлениями - Малугипенсы, Сципионы, Коссы, Суллы и т. д. Самые ранние когномены, таким образом, появляются в IV в. от основания Рима.

Закрепление когномена за последующими поколениями прямых родственников по нисходящей линии означало обособление всей этой родственной группы, т. е. фамилии. Поэтому появление наследуемых когноменов отражает важный факт в истории римского общества. Как видно из данных нарративных источников и из наблюдения Моммзена над фастами, когномены несвойственны царской эпохе. И это обстоятельство кажется нам очень существенным. Оно проливает свет на положение familia внутри gens: она роду еще не противопоставлена, хотя уже и обозначилась как важная его ячейка. Все сказанное позволяет считать появление когноменов не столько фактом, указывающим на численный рост римского населения, как можно вывести из упомянутого замечания Э. Перуцци, сколько показателем социально-политического развития Рима.

Далее, изучая римские имена, Э. Перуцци выдвинул тезис о том, что nomen в раннюю эпоху был связан с familia, а не с gens, и указывал на принадлежность к семье, а не к роду. Вообще, по его мнению, римская ономастика, в которой проглядывает определенная социальная структура, развивалась в направлении, прямо противоположном тому, которое предполагается для общества. Исходя из такого утверждения, можно заключить, что familia предшествовала роду, с чем согласиться нельзя.

Итак, в науке сделано много для реконструкции римской фамилии в раннюю эпоху, включая и царский период. Но единство мнений даже по таким кардинальным вопросам, как характер ее - малая или большая, если большая, то типа фратриархата или во главе с pater, старшим родственником по прямой линии, - еще не достигнуто. К тому же в большинстве трудов, исключая Э. Перуцци, специально фамилия на уровне начала царского Рима не рассмотрена. Между тем наши источники содержат материал, позволяющий остановиться именно на времени первых царей. И важно сопоставить эти данные с тем, что можно почерпнуть из более поздних юридических источников.

Сначала следует остановиться на личном, так сказать, составе семьи (personae). Об этом сообщают Дигесты (50, 16, 195, § 1) со ссылкой на законы XII таблиц. Последнее обстоятельство имеет существенное значение, потому что тем самым восстанавливается характер семьи раннереспубликанского времени. В § 2 перечисляются члены семьи proprio iure. Их много (plures), все они находятся под властью одного главы семьи либо по природе, либо на основании права. Во главе семьи - pater familias, входят в нее - mater familias, их сыновья с детьми, т. е. внуками и внучками, и дочери. Это перечисление кончается словом «deinceps», значит, ряд может быть продолжен и дальше, по крайней мере вплоть до правнуков. Причем дети и внуки могут быть и усыновленные. Это следует из Веронских схолий к «Энеиде» Вергилия (I, 237): «Родитель (genitor) - лучше, чем отец (pater), потому что отцом [человек] становится и по адоптации, а родителем является не иначе, как тот, кто порождает». В Дигестах (50, 16, 51) указывается, что под словом «parens» понимаются не только отец (pater), но и дед с бабкой, и прадед с прабабкой, и все следующие по восходящей линии. На этом положении зиждется и определение Феста, которое он дает слову «parens»: «В обыденной жизни так называются отец или мать, но юристы считают, что этим именем называются и дед с прадедом, и бабка с прабабкой». Несомненно, эти тексты, дающие представление о явлениях и понятиях, возникших в глубочайшей древности, свидетельствуют о многоколенности и обширности римской фамилии.

Важной частью традиции о первоначальном Риме являются царские законы. Как нами уже отмечалось, теперь на смену полному отрицанию их историчности гиперкритиками в науке утверждается отношение к ним как к достоверным в своей основе, по крайней мере как к восходящим к подлинным установлениям

царей. Разделяя такую точку зрения, необходимо остановиться на этом пласте древнейших свидетельств о деятельности первых правителей в Риме.Значительная часть Ромуловых законов касается семейных дел. Уже сам этот факт говорит о значимости фамилии в обществе. У Феста (plorare) в довольно-таки испорченном тексте значится, что один из законов Ромула и Тация касался наказания молодухи. В законе говорится о наказании по всей видимости за нарушение семейных норм, потому что виновная приносится в жертву отчим богам (dus parentum).Так как этот закон упоминается Фестом как бы в тематической подборке, т е наряду с установлением, приписываемом Сервию Туллию, о посвящении тем же богам сына или внука (puer), оскорбившего отца так, что он заплакал, можно думать, что и прегрешение невестки было аналогичным. Приведенный закон явно свидетельствует в пользу того, что семья была патриархальной с подчинением младших старшим.Но этого мало. Поскольку Фест употребляет слово «nurus», что означает и жену сына, и жену внука или правнука в равной степени (Dig. L, 16, 50), текст служит дополнительным аргументом в пользу большесемейного характера римской familia Косвенно на многочисленность членов семьи Тация, указывает участие его домочадцев, правда, вместе с родичами в разбойничьем нападении на лавинийских послов (Plut, R , XXIII).

Позволительно в интересующей нас связи привлечь также данные традиции о Нуме. Он был четвертым сыном у отца и, женившись на Татии, оставался в доме своего престарелого родителя (Plut., N., 3). По одной из версий, переданной Дионисием (II, 76) и Плутархом (N., 21, 1-3), у Нумы от двух браков были дочь Помпилия и четверо сыновей - Помпон, Пин, Кальп и Мамерк. Таким образом, семья была многодетной, и никаких намеков на то, что уже при Нуме она распалась на малые, нет. Можно думать, что распад этот произошел значительно позже, спустя несколько поколений. Ведь и республиканское время знало примеры больших патриархальных семей с неразделенной собственностью и общим хозяйством. Во II в., до н. э. это, видимо, было уже редкостью, потому что об одном и том же случае, а именно о семье Элиев, упоминают два автора. Правда, оба они приводят эту семью как достойный подражания пример родственной дружбы, в которой не было раздоров из-за наследства. Тем не менее факты, переданные и Плутархом (Aem. Paul., V), и Валерием Максимом (IV, 4, 8), свидетельствуют о том, что Элии, которых было 16 человек, жили все вместе в одном тесном домике со своим многочисленным потомством, совместно владели небольшим поместьем в Вейентской области, имели одно почетное место на представлениях в Большом цирке и во Фламиниевом. Известно, что за одним из этих Элиев была замужем дочь Эмилия Павла, двукратного консула и дважды триумфатора, не стыдясь, по замечанию Плутарха, бедности своего мужа.

Аналогию такой большой семье, включающей в себя 16 глав малых семей, нашел Ламберт в ирландской fine. Этот организм заключал в себе 4 группы родственников, т. е. 4 поколения, начиная от некоего главы семьи, его отца, его деда и прадеда. Fine владела определенной величины участком земли - baile. Каждая из четырех групп,составлявших fine, распоряжалась 1/4 baile, которая называлась tate (около 16 или 32 га в зависимости от качества и расположения земли), а также 1/4 частью дома. Каждая четверть дома, в свою очередь, делилась на 4 части в соответствии с четырьмя поколениями составлявших ее потомков. Таким образом, под общей крышей и вокруг одного очага собиралось 16 семей. Ламберт вслед за Юбером переводит слово fine французскими словами famille и maison, поскольку fine занимала одно большое укрепленное каменной оградой жилище (treb), являющееся приютом и средоточием 16 menage, т. е. хозяйств. Значит, Ламберт понимает fine как большую семью, в которой, однако, уже кристаллизуются меньшие семьи, обрабатывающие каждая свой участок tate. Иными словами, ирландский вариант представляет собой, скорее, группу близкородственных семей с выделением земельных владений в пользование входящих в нее меньших семей, или большую патриархальную семью уже без полного производственного единства, т. е. начало патронимии.

Что же касается римских Элиев, то они были лишь одним из фрагментов рода, лишь одной его ветвью, потому что один член этой семьи, как раз женившийся на дочери Эмилия Павла, был Элий Туберон. Он носил особый когномен, в то время как в Риме жили Элии Петы, Ламии и др. Самыми знатными были Петы, потому что именно они, согласно Фастам, занимали в IV - начале II в. до н. э. консульскую должность (в 337, 286, 201, 198 гг. до н. э.). Что касается ветви Туберонов, то она хоть и считалась уважаемой, но жила бедно и высших магистратур не достигала. В отличие от ирландцев, Элии пережиточно сохраняли даже во II в. до н. э. тип классической большесемейной общины с общностью производства и потребления, т. е. отражали более архаическую ее ступень. И их пример с еще большим правом, чем ирландский, может быть использован для реконструкции социального строя древнейшего Рима. Таким образом, большесемейный быт Элиев может быть проецирован в начало царской эпохи.

Кроме закона о наказании невестки, о чем речь шла выше, традиция относит к Ромулу еще три закона. Один из них устанавливает брак типа confarreatio и положение жены как хозяйки дома и наследницы мужа наряду с детьми. Согласно этому же закону прегрешившую жену судит муж совместно с родичами. В качестве преступлений, которые карались смертью, наши источники называют питье вина, что влечет потерю добродетели (Dionys., II, 25; Plin., N. Н., XIV, 3, 89; Serv. Aen., I, 737). Confarreatio, судя по применению ячменя в этом виде заключения брака, - очень древняя норма. Интересно, что Гай (I, 112), описывая такой обряд бракосочетания, упоминает десятерых свидетелей. По остроумному предположению Дж. Франчози , это были по пять свидетелей от каждого из двух экзогамных родов, откуда происходят брачующиеся. Примечательно, что в этом древнейшем браке жена определяется наследницей. Если в поздней редакции юридического памятника достоинство жены несколько преувеличено, все-таки она не выглядит домашней рабыней, а муж не кажется полновластным деспотом. Судьбу безнравственной жены решает не один муж, но вместе с членами рода. Это дает дополнительное основание полагать, что семья была и осознавалась именно как ячейка рода.

По второму закону, переданному Плутархом (R., XXII), Ромул запретил жене оставлять своего мужа и одновременно запретил продавать жену под страхом принесения поступившего таким образом мужа в жертву подземным богам. Этот закон позволяет считать, что семья в обществе четко обозначена и царь стремится укрепить ее, в частности, лишая женщину свободы распоряжения своей судьбой. Но и права мужа на нее, как и в предыдущем случае, не безграничны. Превышение власти над женой карается смертью.

По третьему закону, о котором упоминалось в другой связи, ограничивалось убийство детей, доживших до 3-х лет, кроме явных уродцев, что удостоверялось опять-таки свидетельством пятерых, на сей раз соседей (Dionys., II, 15). Это обусловливалось не только возросшим уровнем производительных сил, о чем мы говорили, но и свидетельствовало о контроле за развитием семьи со стороны правителя формирующейся римской общины. Значит, и это установление подтверждает отсутствие неограниченной patria potestas. Упоминание в законе соседей тоже знаменательно, поскольку показывает значение семьи не только в рамках родовой общины, но и в поселении соседского типа.

Таким образом, Ромуловы законы, т. е. восходящие к аутентичным установлениям тексты, а не только аналогии дают возможность представить римскую фамилию второй половины VIII в. до н. э. не как индивидуальную семью, а как большую, многоколенную патриархальную домовую общину, или семью с отнюдь не столь неограниченной властью pater familias, как впоследствии. И этому не противоречат археологические материалы, т. е. следы хижин того времени на Палатине. Пусть это - небольшие жилища, примерно в 30 кв.м, но они расположены поблизости друг от друга. К тому же условия местности не позволяли строить обширные дома. Этнографические данные тоже говорят о том, что вся большая семья далеко не всегда живет под одной крышей .

Рассмотрим теперь законы Нумы, касающиеся familia. Их насчитывается четыре.

Дионисий (II, 27) сообщает об эмансипации сына после троекратной его продажи отцом ex arcaiV, т. е. с незапамятных времен. Эта норма была потом зафиксирована в законах XII таблиц (IV, 2). В том же тексте Дионисия говорится, что Нума издал закон, запрещавший продажу женатого сына. Аналогичный закон приписан Нуме и Плутархом (N., XVII). Рим первых царей уже знал рабство. Общество уже было отягощено имущественным неравенством, поэтому продажа жены, о чем мы уже упоминали ранее, или сына не представляется невероятной. Но троекратная продажа сына предполагает более глубокие различия в экономическом отношении среди римлян, чем это мыслимо в начале царского времени, поэтому «незапамятные времена» не обязательно должны относиться к концу VIII-началу VII в. до н. э. Однако упоминание этой меры, вероятно, не случайно наряду с законами второго царя. Все перечисленные здесь установления, как кажется, говорят не об органичении власти pater familias, а об отсутствии у него еще неограниченной власти.

С именем Нумы связывается еще один закон, о котором рассказывает Павел Диакон под словом «Pelices». В нем запрещалось наложнице прикасаться к алтарю Юноны. За несоблюдение запрета нарушительница должна была принести в жертву богине овечку. Эпитоматор объясняет, что pelices назывались собственно те, кто выходил замуж за женатого мужчину. Это любопытное свидетельство, позволяющее говорить о фактическом многоженстве, т. е. пережитке группового брака в правление первых царей. Воспоминание о такого рода брачных отношениях у римлян содержится у Плутарха в Сопоставлении Ликурга и Нумы (III). Писатель говорит там, что «хотя общность (koinwnia) жен и детей разумно и на благо государству изгнала чувство ревности» и в Риме, и в Спарте, все же эти законодатели по-разному решали вопрос об отношении мужа с женой. В Спарте допускалось практически многомужество, в Риме же муж мог уступать свою жену ради рождения детей другим мужчинам, но выдавая ее замуж, а не оставляя в своем доме. В сравнении с законом Ромула, запрещавшим жене покидать своего супруга, можно вывести такое заключение: пережитки групповых брачных отношений еще существовали, но оба правителя пытались ограничить их действие, укрепляя тем самым патриархальную семью.

Такое представление о семейной ситуации в Риме в ту далекую пору до известной степени может быть подтверждено свидетельством Авла Геллия (XXIII, 1, 9), почти дословно повторенным Макробием (Sat., I, 6, 19). Геллий, ссылаясь на Катона, сообщает, что издревле в Риме существовал обычай, по которому сенаторы брали с собой на заседания сыновей отроческого возраста (praetextati filii). О сенатских дебатах до вынесения постановления рассказывать никому не полагалось. Однако мать отрока Папирия выведала у него, что на заседании обсуждается вопрос о том, что для государства полезнее, чтобы один имел двух жен или чтобы одна была женой двоих. Узнав об этом, любопытная женщина тотчас сделала эту сенатскую тайну достоянием всех матрон. Матроны особенно ужаснулись от перспективы стать женами сразу двух мужчин и отправились с мольбами в курию. Сын Папирия получил после этого прозвище Претекстата, а детей перестали допускать с отцами в сенат.

Ссылка на Катона устанавливает terminus ante quern и позволяет датировать сенагские дебаты эпохой Ранней республики. Но примечателен сам предмет обсуждений. Значит, даже в то время, которое известно как время расцвета большой моногамной семьи с всевластием отца, в принципе допускалась возможность как полигамии, так и полиандрии, не нашедшая, правда, законодательного подтверждения. Тем более подобные явления возможны и для раннецарской эпохи.

Источники позволяют полагать существование пережитков и других примитивных форм семейно-брачных отношений. Они привлекли к себе внимание современных исследователей. Эрика Магер-Пирнат выявила в саге о Горациях и Куриациях очень древнюю версию, которую не принял во внимание Ливий, говоривший о Горации только как о сестре римских героев и как о невесте одного из альбанцев. У Дионисия отмечено, что Горации и Куриации были родственниками, потому что их матери были сестрами. У Зонары и у Колумеллы, независимо от Дионисия, говорится только о родстве участников турнира. Мотив родства, по справедливому мнению исследовательницы, отражает очень древний пласт первобытных отношений у латинян. Материал, свидетельствующий о бытовавших в раннем Лациуме браках между близкими родственниками, подробно собран и проанализирован Дж. Франчози . Остатки явлений, свойственных глубокой первобытности, исследователь не без основания видит в легенде, зафиксированной псевдо-Плутархом (N., 22), о некоей Валерии из Тускула, охваченной нечестивой страстью к собственному отцу, в сообщениях Дионисия и Плутарха об Амулии и Рее-Сильвии. К другому, тоже очень древнему слою брачных норм относится помолвка Лавинии с Турном, который приходился, по наиболее распространенной версии, племянником Амате, супруге Латина (значит, Лавиния и Турн были кузенами по материнской линии); помолвка Горации с Куриацием и брак дочерей Сервия Туллия с сыновьями сестры его жены Тарквинии, дочери Тарквиния Приска. Все эти случаи говорят о брачных союзах между кузенами с материнской стороны и правомерно расцениваются Франчози как следы отношений, бытовавших до создания экзогамных брачных классов, в то время как эпизод похищения сабинянок свидетельствует об обычае обмена невестами, т. е. включается в известную этнографам картину дуальных экзогамных систем.

Как видно из приведенных данных традиции, рассматриваемому периоду свойственны такие пережитки раннеродового общества, как оценка матрилинейного родства в качестве особо близкого и значимого. Об этом можно судить по реакции Аматы на отказ Турну выдать за него Лавинию (Амата с горя сошла с ума), по предпочтительности в семье Сервия Туллия браков царских дочерей с их двоюродными братьями с материнской стороны, а также по отмеченному уже факту мести за обесчещенную Лукрецию со стороны ее брата, а не мужа.

Следы подобных представлений встречаются в Риме и в более позднее время. Примером их может служить история Цецилии, жены Метелла, рассказанная Валерием Максимом (I, 5, 4). Именно она, а не ее сестра, по древнему обычаю (more prisco), вопрошала богов о знамении относительно замужества для дочери последней, т. е. для своей племянницы. Цецилия была настолько озабочена судьбой девушки, вошедшей в брачный возраст, что сказала о готовности уступить ей собственного мужа. Слова, продиктованные нежной любовью к сестриной дочери, оказались не напрасными. Вскоре, как только Цецилия умерла, Метелл женился на ее племяннице.

Другим убедительным примером являются Матралии. Они празднуются в честь Матер Матуты, отождествленной с Ино-Левкотеей (Ov., F., VI, 479-506; Plut. Cam., V). В ритуале празднества исполняется обряд, по которому женщины обнимают детей своих сестер вместо своих собственных (Plut., Cam., V; Qu est Rom, 17). У Овидия (F., VI, 559-562) это объясняется тем, что Ино оказалась полезнее Вакху, т. е. своему племяннику по сестре Семеле, чем своим детям. Особо тесная связь тетки по матери с племянниками - рудимент той фазы общественного развития, когда даже патриархальный род и большая семья еще не оформились и действовали групповые браки.

В республиканское время род, пусть в трансформированном виде, был экзогамным, что позволяет проецировать брачный запрет внутри gens в глубь царской эпохи. Вместе с тем мы знаем, что поздние юридические памятники декларировали запрет на браки до 7-й когнатской степени. Следовательно, если родственники за 7-й степенью не выпадали из рода, он фактически не был полностью экзогамным. Пережитки группового брака, о которых мы упоминали выше, позволяют полагать, что граница брачных отношений, т. е. 6-7-я степень родственной близости, вполне могла быть определена именно в первоначальном Риме, В условиях существования пережитков более примитивных форм она была явлением социального прогресса.

Из уже рассмотренного нами «Сопоставления» Нумы и Ликурга у Плутарха выявляется еще одно установление Нумы относительно. семьи. Римский царь, в отличие от спартанского законодателя, предоставлял родителям свободу воспитывать детей, как кому вздумается. Отец мог по своему усмотрению направить сына на занятия земледельца, медика, флейтиста и т. д. Плутарх осуждает такой порядок, считая его основой непрочности. Однако сквозь морализирования Плутарха просвечивает определенная черта, свойственная римской семье начала правления царей: она самостоятельнее, чем спартанская в рамках более широких социальных общностей, прежде всего в рамках рода.

Бросает свет на состояние фамилии в Риме при Нуме еще один» числившийся за этим царем закон. Согласно комментатору Вергилия Сервию (Ecl., 4, 43), в законах Нумы предусматривалось наказание за непредумышленное убийство. Оно состояло в том, что виновный должен был дать в народном собрании барана за убитого человека его агнатам. Это сообщение интересно с различных точек зрения. Оно показывает прогресс Рима того времени в разных аспектах его бытия - ограничения кровной мести, которая была еще в ходу при Ромуле, как это видно из эпизода раздора Тита Тация с жителями Лавиния, а также развития юридической мысли, т. е. выделения непредумышленного убийства. Вместе с тем комментарий Сервия примечателен и упоминанием агнатов. Сам по себе термин, как это обнаруживается при чтении юридических текстов законов XII таблиц, «Институций» Гая или текстов, помещенных в «Дигестах», всегда сопровождает отношения, складывающиеся внутри семьи либо между близкородственными семьями, и употребляется в связи с наследованием семейного имущества. В данном случае речь идет о возмещении, точнее о пене за убийство, которая поступила не в род, а в семью, что свидетельствует о росте ее удельного веса.

Итак, несмотря на отрывочность и беглость сообщений античных авторов, можно все-таки составить довольно целостное представление о римской фамилии в начале царской эпохи, подкрепляемое этнографическими и историческими аналогиями.

Семья исследуемого времени была большой домовой общиной, входившей составной частью в родовую общину, gens, т. е. была общиной низшего порядка, включавшейся в гентильную общину более высокого порядка. Основой как фамилии, так и gens были коллективное владение или собственность на главное средство производства, землю, при том, что семья получала земельный участок от gens. Цементирующим элементом обеих общностей был совместный труд, в gens прежде всего воинский, а в семье - производительный. Совместным в семье было и потребление. Римская фамилия существовала, вероятно, и в форме консорция братьев с их потомками, но преимущественно в качестве того семейного типа,какой получил в науке наименование отцовской семьи . Эта большая-семья состояла из нескольких, 3-4 поколений прямых родственников по нисходящей линии во главе с отцом, или дедом, либо прадедом. Абсолютного всевластия отца в ней еще нет, что соответствует господству коллективной и слабому развитию частной земельной собственности. Но значение главы семьи уже подчеркивается в установлениях первых царей. Такая семья содержит в себе серию ближайших агнатов, сына, внука, в то время как большая семья, возглавляемая родным братом данного pater familias, входит в ту же агнатскую группу, но уже на правах, так сказать, агнатов второй категории.

Для характеристики ранней римской фамилии надо уточнить ее отношение к агнатской группе. Судя по «Институциям» Гая (I, 156; III, 10), можно сказать, что агнатская группа состояла из главы семьи с его женой, его сыновьями и внуками с их женами, которые жили единой большой отцовской семьей, а после смерти главы - отдельными большими отцовскими семьями, возглавляемыми родными братьями. При смерти кого-либо из них его имущество переходило к его прямым наследникам, а за неимением их - к оставшимся в живых братьям.

Значит, агнатская группа включала в себя первоначально многоколенную большую отцовскую семью. Она охватывала патронимию позднее, когда патронимическое объединение стало включать в себя малые, индивидуальные семьи, образовавшиеся при делении большой фамилии. Но такого положения в начале царского времени с множеством пережитков самых примитивных социальных форм сложиться не могло.

Аналогичная агнатская группа, ведшая происхождение от второго главы семьи, родного брата первого, возглавлявшаяся после смерти второго его сыновьями, т. е. двоюродными братьями сыновей первого, составляла с первой группой, пользуясь современной терминологией, патронимию. Подобные этим агнатские группы, происходившие от двоюродных братьев первого и второго глав семей, входили в состав того же самого рода.

Агнатские гетерогенные группы образуют гетерогенную общину. В вертикальном направлении род, gens, в принципе безграничен, но в горизонтальном он не превышал в идеале 7-й степени родства. Это положение обусловливалось двумя обстоятельствами: 1) эмпирически люди постигли, что браки внутри шести степеней кровной близости отрицательно сказывались на потомстве, так что эта группа родственников была выделена в качестве экзогамной и вместе с тем в качестве костяка существующего в определенный момент рода; 2) экономические условия диктовали необходимость роду, обозначаемому словом gens и представляющему собой гетерогенную общину, ограничивать число входивших в нее больших семей ради гарантированности их существования.

Термины gentiles и cognati не идентичны. В число gentiles входили cognati по отцу как по прямой, так и по боковой-линии, а сверх того - их жены. В составе же cognati по отцу были все его потомки, включая дочерей и внучек по прямой линии, а также его кровные родственники, включая теток и племянниц по боковой. Принадлежность к gentiles основывалась только на отношениях к главам больших отцовских семей, составляющих род, а принадлежность к cognati - на отношениях родства как по отцовской, так и по материнской линии. Gentiles - члены общинной организации, a cognati - родственной.

Этнический состав римских gentes при первых царях, как мы проследили, не был однороден. Основную их массу составляли латинские и сабинские роды. Но часть их имела лигуро-сикульское, а также иллирийское происхождение. Возможно незначительное вкрапление в них греческих ахейских и отдельных этрусских элементов. Этническая пестрота gentes, которая вытекает из данных традиции, не позволяет, как кажется, считать древнейший Рим ни альбанской, ни сабинской, ни тем более этрусской колонией. Римские холмы с их сложным населением, нижний слой которого составляли лигуро-сикулы, испытали на себе прибой нескольких колонизационных волн,наиболее значительные из которых притекали со стороны латинских и сабинских районов. Но эти пришельцы, видимо, локализовались в разных местах будущего Рима. Таким образом, можно думать, что римский синойкизм был синойкизмом латинской и сабинской колоний, возникших не на пустом месте и адсорбировавших предшествующее население. Если иметь в виду латинский характер аборигинов, а также победу латинского языка в формирующейся римской общине, следует заключить, что латинский элемент был в Риме первых царей численно преобладающим.

Важной чертой социального развития Рима начала царской эпохи было то, что gentes представляли собой жизнедеятельные организмы, состоявшие из больших отцовских семей. Но семья в это время была четко функционирующей единицей не только в рамках gentes, но и в рамках поселений, в которых группировались как родственники, так и соседи.

Римская семья была не менее сложным организмом, . Рим знал целых три формы брака , каждая из которых отличалась рядом юридических особенностей, и крайне простой развод. Иногда, чтобы расстаться, достаточно было письма, в котором муж сообщал жене о желании расторгнуть их отношения. Все члены семейства беспрекословно подчинялись отцу. глава фамилии имел право осуществлять телесные наказания, иногда оканчивавшиеся смертью провинившегося. Он же мог выгнать на улицу нежеланных детей, обвинив их, например, в уродстве. Супруга не имела права голоса и перед лицом закона не могла оспаривать решения мужа.

На современный взгляд, семьи в древнем Риме были велики. В них входили родственники по боковым линиям до шестого колена. Глава фамилии был единоличным хозяином имени и главным жрецом родового культа. его власть над домочадцами не ограничивалась никакими законами. Обязанность же состояла в сохранении наследства и воспроизводстве семьи. если детей от законных браков не было, римлянин прибегал к усыновлению, с тем чтобы имя рода и его имущество не канули в Лету. Кровь не играла определяющей роли даже в семейных отношениях. Приемный ребенок становился равен кровному. В этом смысле Рим «усыновлял» покоренные народы, как отдельный римлянин мог усыновить чужого человека и наделить его правами наследника.

Типичная римская семья собирала под одной крышей три поколения потомков одного отца с женами и детьми, а также рабов и вольноотпущенников, сохранявших имя семьи хозяина. В среде аристократов женатые сыновья покидали дом отца, поскольку средства позволяли им жить отдельно. Однако все их имущество считалось собственностью отца и переходило к ним только после его смерти.

Брак в древнем Риме

Браки в Риме заключались сравнительно рано. Девушкам начинали подыскивать женихов с 12 лет, после 16 они уже считались перестарками. Юноши первый раз женились около 18 лет. Поскольку роды часто приводили к смерти женщин, то в среднем римлянин женился два-три раза. Свадебный обряд зависел от имущественных возможностей семьи. , а зачастую и бедняки не вступали в юридически оформленный брак, довольствуясь устным договором. Через год совместной жизни женщина по обычаю входила в семью мужа. Богачи предпочитали торжественный ритуал с принесением жертвы в присутствии десяти свидетелей. Это был патрицианский брак, почти исчезнувший к началу империи. Чаще встречалась «покупка» жены, когда будущий муж в присутствии пяти свидетелей вручал тестю выкуп за невесту. Со времен империи восторжествовала универсальная форма свадебного обряда, которому предшествовала помолвка в доме отца невесты. В день брако-сочетания приносилась жертва, над которой молодые произносили трогательную формулу: «Где ты, Кай, там и я, Кайя», - и соединяли руки.

Детская, как и женская, смертность была очень высока. Из новорожденных выживала примерно треть . Из этого числа только каждый второй дотягивал до 20 лет. Подчас, несмотря на все старания главы фамилии обзавестись наследниками, семья оказывалась бездетной. Поэтому римляне пускались на хитрости, которые в позднейшие эпохи назвали бы аморальными. Иногда они обменивались женами : по дружбе или за деньги уступали плодовитую супругу в другую семью. Порой женились на уже беременных женщинах, чтобы точно получить потомка. Каждый родившийся ребенок не считался автоматически членом семьи, а становился им только после получения имени: мальчики - на восьмой день, а девочки на девятый. Таким образом, наименование - перенесение на человека имени и связанной с ним совокупности социальных и имущественных прав выступало как событие крайне важное. Оно определяло будущий статус гражданина.