Направлением в современной философии, во многом близким позитивизму, является прагматизм, основателем которого был американский философ XIX в. Чарлз Пирс. Его основной мыслью было утверждение, что значение идей и понятий состоит в их практических последствиях, которые мы можем от них ожидать. Иначе, по мнению Пирса, истинно то, что полезно для нас. По греч. «pragma» – дело, действие, поэтому прагматизм – это философия, которая вовсе не ставит перед собой задачи познания объективного мира и не считает истиной действительное положение вещей, но призывает исходить из нашей собственной практической жизни и полагать истиной то, что служит ее успеху, благополучию и процветанию.
Прагматизм продолжает субъективистские идеи в философии. Когда мы рассматриваем утверждение, что истинность – это практическая полезность, то невольно вспоминаем знаменитый протагоровский тезис о человеке как мере всех вещей. Что нам до объективной картины мира, говорит известный греческий софист, важно ведь, как мы относимся к происходящему, что оно для нас представляет, каким каждый из людей видит его. Далее вспомним Юма с его утверждением, что действительность для человека – это поток его ощущений; Кантову критику разума, по которой мы видим не то, что есть, а только то, что можем видеть в силу своего устройства; странное положение Фихте «Весь мир – это Я», преломляющее реальность исключительно через субъективное ее восприятие, и убедимся в том, что прагматизм не является принципиально новым направлением в философии, но представляет собой в иных формах выраженные идеи, возраст которых насчитывает две с половиной тысячи лет.
Объективная действительность непознаваема, говорят представители прагматизма (помимо Ч. Пирса, ими являются американские философы Уильям Джемс и Джон Дьюи): то, что представляется нам, и то, что существует на самом деле, – два разных мира, между которыми лежит пропасть. Не смешно ли пытаться сделать то, что в принципе невыполнимо, – преодолеть ее? Не лучше ли принять такое положение вещей как должное и позаботиться о себе и своих ближайших делах? Познание, по Пирсу, является движением не от незнания к знанию, а от сомнения к вере (т. е. к вере в то, что все именно так, как мне кажется). Вопрос о том, соответствует ли это мое верование реальному миру, бессмыслен. Если оно помогает мне жить, приводит к поставленной цели, является полезным для меня, значит, оно истинно.
Поскольку мир непознаваем, мы имеем полное право представлять его себе каким угодно, думать что захочется и считать истиной любое симпатичное нам утверждение. Получается, что реальности, как таковой, для нас нет, так как она – совокупность наших мнений, то есть мы сами ее создаем, конструируем в силу своих субъективных желаний. Действительность, говорят представители позитивизма, абсолютно «пластична»: усилием воображения мы можем придать ей любую форму (вспомним утверждение Канта, что человек упорядочивает внешний мир с помощью врожденных форм своего сознания). То, каким мы себе представляем мироздание, является, конечно же, не знанием о нем, но верованием, что это наше представление и есть истина. У человека в силу его устройства имеется одна принципиальная особенность, которая заключается в том, что, будучи не в состоянии знать о существующем, ему ничего не остается, кроме как верить в него (невозможно не вспомнить «естественную религию» Юма). «Мы имеем право, – говорят сторонники прагматизма, – верить на свой риск в любую гипотезу». Так, одного желания, чтобы Бог был, достаточно для веры в Него (почти то же самое, что и Кантов нравственный аргумент).
Понятно, что мы будем верить в то, что для нас наиболее выгодно, удобно и полезно. Поэтому наши понятия, идеи, теории – это не отражения объективного мира, а орудия, которыми мы пользуемся для достижения своих практических целей, или инструменты, помогающие нам ориентироваться в той или иной ситуации. Значит, наука представляет не знание о реальности, а своего рода ящик с инструментами, из которого человек берет наиболее подходящие в каких-то определенных условиях. В силу этих положений прагматизм иногда называют инструментализмом.
Конечно же, в данном воззрении нет совершенно никаких глобальных философских проблем, оно в принципе чуждо дерзновенных попыток проникнуть в тайные глубины существующего, открыть вечные связи и законы мироздания и единой грандиозной философской системой исчерпать и объяснить все нас окружающее. Но разве не можем мы жить, не имея окончательных знаний о мире? Разве хуже мы ориентируемся в действительности без полного и всестороннего представления о ней? Неужели отсутствие объективной истины так уж сильно отравляет наше существование? А что, если вполне возможно прожить и без ответов на вечные вопросы и даже обрести счастье, не проникая в сокрытые причины и основания Бытия? Найдите хотя бы одного человека, который, просыпаясь у себя дома в преддверии грядущего дня, думал бы о происхождении мира, вечных его тайнах и судьбах человечества и считал бы день потерянным, если бы ему не удалось ответить на эти глобальные вопросы и обрести истину…
Проверь себя
1. Какова основная идея Чарлза Пирса? Что такое прагматизм?
2. Почему можно утверждать, что прагматизм продолжает субъективистское направление в философии? Какие мыслители принадлежали к этому направлению?
3. Что понимают под верой представители прагматизма?
4. Почему прагматизм иногда называют инструментализмом?
Красота и ценность истицы. В солнечных лучах сознания истина предстает в собственной и живой форме знания. Извечна гармония истины и красоты. В глубокой древности египетские мудрецы в знак непогрешимости и мудрости носили золотую цепь с драгоценным камнем, называвшуюся истиной. Неувядаемая красота, гармония и благородство Парфенона - древнегреческого храма богини мудрости Афины Паллады - символизируют могущество мудрости и непобедимость истины. В мифологическом образе истина - прекрасная, гордая и благородная женщина; иногда это богиня любви и красоты Афродита в колеснице, влекомой голубями - вечным символом мира.
Стремление к истине и красоте как высшему благу есть, согласно Платону, исступленность, восторженность, влюбленность. Надо любить истину так, говорил Л.Н, Толстой, чтобы всякую минуту быть готовым, узнав высшую истину, отречься от всего того, что прежде считал истиной.
Величайшие умы человечества всегда видели в истине ее высокий нравственно-эстетический смысл.
“Дерзновение искания истины, вера в могущество разума есть первое условие философских знаний. Человек должен уважать самого себя и признать себя достойным наивысочайшего. Какого высокого мнения мы ни были бы о величии и могуществе духа, оно все же будет недостаточно высоким. Скрытая сущность вселенной не обладает в себе силой, которая была бы в состоянии оказать сопротивление дерзновению познания, она должна перед ним открыться, развернуть перед его глазами богатства и глубины своей природы и дать ему наслаждаться ими”.
Когда, например, Ф.М. Достоевский утверждал, что красота спасет мир, то он, конечно же, был далек от каких бы то ни было религиозно-мистических мотивов, но говорил именно об этом высоком смысле истины, отрицая ее сугубо утилитарный, прагматический смысл. Действительная истина не может быть ущербной: простая ее лишь прагматическая полезность может служить нравственному возвышению человечества.
Понятие истины человечество соединило с нравственными понятиями правды и искренности. Правда и истина - это и цель науки, и цель искусства, и идеал нравственных побуждений. Истина, говорил Г. Гегель, есть великое слово и еще более великий предмет. Если дух и душа человека еще здоровы, то у него при звуках этого слова должна выше вздыматься грудь. Отношение человека к истине выражает в какой-то мере его суть. Так, по словам А.И. Герцена, уважение к истине - начало мудрости.
Духом бескорыстного искания истины полна история цивилизации. Для подвижников науки, искусства искание истины всегда составляло и составляет смысл всей жизни. Память о них хранят благодарные потомки. История помнит искателей истины, рисковавших ради нее репутацией, подвергавшихся травле, обвинявшихся в шарлатанстве, умиравших нищими. Такова судьба многих новаторов, пионеров науки. У входа в храм науки, как и у входа в ад, должна быть надпись: “Страх не должен подавать совета!”
Истина - величайшая социальная и личная ценность. Она укоренена в жизни общества, играя в нем важную социальную и нравственно-психологическую роль. Ценность истины всегда неизмеримо велика, а время ее только увеличивает. Великие истины гуманизма, принципы социальной справедливости оплачены кровью и смертью многих из тех, для кого искание правды и защита интересов народа составляли смысл существования, кто сделал нас просвещеннее, умнее, культурнее, раскрыл истинный путь к счастью и прогрессу.
Истина, ошибка, заблуждение и ложь. Обычно истину определяют как соответствие знания объекту. Истина - это адекватная информация об объекте, получаемая посредством его чувственного или интеллектуального постижения либо сообщения о нем и характеризуемая с точки зрения ее достоверности. Таким образом, истина существует не как объективная, а как субъективная, духовная реальность в ее информационном и ценностном аспектах. Ценность знания определяется мерой его истинности. Другими словами, истина есть свойство знания, а не самого объекта познания. Не только совпадение знания с предметом, но и предмета с познанием. Мы говорим, например, об истинном друге и понимаем под этим человека, поведение которого соответствует дружбе. Истина предметна, ее нужно не только постичь, но и осуществить. Нужно создать предметный мир, соответствующий нашим понятиям о нем, нашим моральным, эстетическим, социально-политическим, экономическим потребностям и идеалам. Такое понимание истины открывает более тонкие и адекватные ее связи с Красотой и Добром, превращая их единство во внутреннее дифференцированное тождество.
Знание есть отражение и существует в виде чувственного или понятийного образа- вплоть до теории как целостной системы. Истина может быть и в виде отдельного утверждения, и в цепи утверждений, и как научная система. Известно, что образ может быть не только отражением наличного бытия, но также и прошлого, запечатленного в каких-то следах, несущих информацию. А будущее - может ли оно быть объектом отражения? Можно ли оценить как истинную идею, выступающую в виде замысла, конструктивной мысли, ориентированной на будущее? Видимо, нет. Разумеется, замысел строится на знании прошлого и настоящего. И в этом смысле он опирается на нечто истинное. Но можно ли сказать о самом замысле, что он истин? Или здесь скорее адекватны такие понятия, как целесообразное, реализуемое, полезное - общественно-полезное или полезное для какого-то класса, социальной группы, отдельной личности? Замысел оценивается не в терминах истинности или ложности, а в терминах целесообразности (обеспеченной нравственной оправданностью) и реализуемости.
Содержится ли объективная истина или ложь в таком утверждении, как “удовольствие является добром”, в том же самом смысле, как в суждении “снег является белым”? Чтобы ответить на этот вопрос, потребовалось бы весьма долгое философское обсуждение. Одно можно сказать: в последнем суждении речь идет о факте, а в первом - о нравственных ценностях, где многое носит относительный характер.
Таким образом, истину определяют как адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизводящее реальность такой, какова она есть сама по себе, вне и независимо от сознания. Это объективное содержание чувственного, эмпирического опыта, а также понятий, суждений, теорий, учений и, наконец, всей целостной картины мира в динамике ее развития. То, что истина есть адекватное отражение реальности в динамике ее развития, придает ей особую ценность, связанную с прогностическим измерением. Истинные знания дают людям возможность разумно организовывать свои практические действия в настоящем и предвидеть грядущее. Если бы познание не было с самого своего возникновения более или менее истинным отражением действительности, то человек мог бы не только разумно преобразовывать окружающий мим но и приспособиться к нему. Сам факт существования человека история науки и практики подтверждают справедливость этого положения. Итак, истина “не сидит в вещах” и “не создается нами”: истина есть характеристика меры адекватности знания), постижения сути объекта субъектом.
Опыт показывает, что человечество редко достигает истины иначе, как через крайности и заблуждения. Процесс познания - негладкий путь. По словам Д.И. Писарева, для того чтобы один человек открыл плодотворную истину, надо, чтобы сто человек испепелили свою жизнь в неудачных поисках и печальных ошибках. История науки повествует даже о целых столетиях, в течение которых за истину принимались неверные положения. Заблуждение представляет собой нежелательный, но правомерный зигзаг на пути истине.
Заблуждение - это содержание сознания, не соответствующее реальности, но принимаемое за истинное. История познавательной деятельности человечества показывает, что и заблуждения отражают - правда, односторонне - объективную действительность, имеют реальный источник, “земное” оснований Нет и в принципе быть не может заблуждения, решительно ничего не отражающего - пусть и очень опосредованно или даже предельно извращенно. Истинны ли, к примеру, образы волшебные сказок? Ответим: да, истинны, но лишь отдаленно - они взяты из жизни и преобразованы силой фантазии их творцов. В любом вымысле содержатся нити реальности, сотканные силой воображения в причудливые узоры. В целом же такие образцы не есть нечто истинное.
Бытует мнение, будто заблуждения - досадные случайности Однако они неотступно сопровождают историю познания как плата человечества за дерзновенные попытки узнать больше, чем позволяют уровень наличной практики и возможности теоретической мысли. Человеческий разум, устремленный к истине, неизбежно ц впадает в разного рода заблуждения, обусловленные как его исторической ограниченностью, так и претензиями, превосходящими его реальные возможности. Заблуждения обусловлены и относительной свободой выбора путей познания, сложностью решаемых проблем, стремлением к реализации замыслов в ситуации неполной информации. Тут уместно напомнить слова И.В. Гете: “Кто. ищет, вынужден блуждать”. В научном познании заблуждения выступают как ложные теории, ложность которых выявляется ходом дальнейшего развития науки. Так было, например, с геоцентрической теорией Птолемея или с ньютоновской трактовкой пространства и времени.
Итак, заблуждения имеют и гносеологические, и психологические, и социальные основания. Но их следует отличать от лжи как нравственно-психологического феномена. Чтобы глубже оценить истину и судить о ней, необходимо знать и о заблуждении, и о лжи. Ложь - это искажение действительного состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью может быть как измышление о том, чего не было, так и сознательное сокрытие того, что было. Источником лжи может также быть и логически неправильное мышление. Мудрость гласит, что все ложное болеет бессмысленностью.
Научное познание по самой своей сути невозможно без столкновения различных, порой противоположных воззрений, борьбы убеждений, мнений, дискуссий, так же как невозможно и без заблуждений, ошибок. Проблема ошибок занимает далеко не последнее место в науке. В исследовательской практике ошибки нередко совершаются в ходе наблюдения, измерения, расчетов, суждений, оценок. Как утверждал Г. Галилей, избегать ошибок при наблюдении просто невозможно.
Однако нет оснований для пессимистического воззрения на познание как на сплошное блуждание в потемках вымыслов. До тех пор пока человек стремится все вперед и вперед, говорил И.В. Гете, он блуждает. Заблуждения в науке постепенно преодолеваются, а истина пробивает себе дорогу к свету.
Сказанное верно в основном по отношению к естественно-научному познанию. Несколько иначе, и гораздо сложнее, обстоит цело в социальном познании. Особенно показательна в этом отношении такая наука, как история, которая в силу недоступности, неповторимости своего предмета - прошлого, зависимости исследователя от доступности источников, их полноты, достоверности и т.п., а также весьма тесной связи с идеологией и политикой недемократических и тем более деспотических режимов более всего склонна к искажению истины, к заблуждениям, ошибкам и сознательному обману. На этом основании она не раз подвергалась далеко не лестным отзывам, ей даже отказывали в звании науки. Особенно подвержена “ошибкам” история в руках антинародно? власти, принуждающей ученых сознательно отказываться от истины в пользу интересов власть имущих. Хотя каждый “летописец” несет моральную ответственность перед обществом за достоверность фактов, однако хорошо известно, что ни в одной области знания нет такой их фальсификации, как в области общественной. Д.И. Писарев писал, что в истории было много услужливых медведей, которые очень усердно били мух на лбу спящего человечества увесистыми булыжниками. Люди нередко молчали об опасной правде и говорили выгодную ложь; в угоду своим интересам, страстям, порокам, тайным замыслам они жгли архивы, убивали свидетелей, подделывали документы и т.д. Поэтому в социальном познании к фактам требуется особо тщательный подход, их критический анализ. При изучении общественных явлений необходимо брать не отдельные факты, а относящуюся к рассматриваемому вопросу всю их совокупность. Иначе неизбежно возникает подозрение, и вполне законное, в том, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится “субъективная! стряпня” для оправдания, быть может, “грязного дела”. Анализ" фактов необходимо доводить до раскрытия истины и объективных причин, обусловивших то или иное социальное событие. Поэтому заведомо ложные “исследования” должны подвергаться этически ориентированному контролю со стороны общества.
Подлинный человек науки должен иметь смелость высказать истину и спорные положения, если он не сомневается в их достоверности. Время реабилитирует перед судом научной мысли любое учение, если оно истинно.
Итак, с нравственной точки зрения заблуждение - это добросовестная неправда, а обман - недобросовестная неправда, хотя можно привести немало примеров тому, когда “ложь во спасение” выступает как нечто нравственно оправданное: разведчик вынужден логикой своего дела жить в атмосфере всевозможных легенд; врач с утешительной целью вынужден, исходя из благородных побуждений, нередко скрывать опасное положение больного; правительство во время войны вынуждено прибегать к допущению различного рода вымышленной информации с целью удержания морального состояния народа и войск в духе бодрости и уверенности и т.п.
Относительность и историчность истины. Истина как процесс. Обыденное сознание, мысля истину как прочно достигнутый результат познания, обычно оперирует такими безусловными истинами, как отчеканенной монетой, “которая может быть дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман”. Но система научных знаний, да и житейский опыт - не склад исчерпывающей информации о бытии, а бесконечный процесс, как бы движение по лестнице, восходящей от низших ступеней ограниченного, приблизительного ко все более всеобъемлющему и глубокому постижению сути вещей. Однако истина отнюдь не только движущийся без остановки процесс, а единство процесса и результата.
Истина исторична. И в этом смысле она - “дитя эпохи”. Понятие конечной или неизменной истины - всего лишь призрак. Любой объект познания неисчерпаем, он постоянно изменяется, обладает множеством свойств и связан бесчисленными нитями взаимоотношений с окружающим миром. Перед умственным взором ученого всегда предстает незаконченная картина: одно хорошо известно и стало уже банальным, другое еще не совсем понятно, третье сомнительно, четвертое недостаточно обосновано, пятое противоречит новым фактам, а шестое вообще проблематично. Каждая ступень познания ограничена уровнем развития науки, историческими уровнями жизни общества, уровнем практики, а также познавательными способностями данного ученого, развитие которых обусловлено и конкретно-историческими обстоятельствами, и в определенной степени природными факторами. Научные знания, в том числе и самые достоверные, точные, носят относительный характер. Относительность знаний заключается в их неполноте и вероятностном характере. Истина относительна, ибо она отражает объект не полностью, не целиком, не исчерпывающим образом, а в известных пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются. Относительная истина есть ограниченно верное знание о чем-либо.
Каждая эпоха питается иллюзией, что наконец-то в результате мучительных усилий предшествующих поколений и современников достигнута обетованная земля настоящей истины, мысль поднялась на вершину, откуда как бы и некуда идти дальше. Но проходит время, и оказывается, что это была вовсе не вершина, а всего лишь маленькая кочка, которая зачастую просто затаптывается или,в лучшем случае используется как опора для дальнейшего подъема, которому нет конца... Гора познания не имеет вершины. Истины, познанные наукой на том или ином историческом этапе, не могут считаться окончательными. Они по необходимости являются относительными, т.е. истинами, которые нуждаются в дальнейшем развитии, углублении, уточнении.
Каждая последующая теория по сравнению с предшествующей является более полным и глубоким знанием. Все рациональное содержание прежней теории входит в состав новой. Отметается наукой лишь претензия, будто она являлась исчерпывающей. Прежняя теория истолковывается в составе новой теории как относительная истина и тем самым как частный случай более полной и точной теории (например, классическая механика И. Ньютона и теория относительности А. Эйнштейна).
Парадоксально, но факт: в науке каждый шаг вперед - это открытие и новой тайны, и новых горизонтов незнания; это процесс, уходящий в бесконечность. Человечество вечно стремилось приблизиться к познанию абсолютной истины, пытаясь максимально сузить “сферу влияния” относительного в содержании научного знания. Однако даже постоянное расширение, углубление и уточнение наших знаний в принципе не может полностью преодолеть их вероятность и относительность. Но не следует впадать в крайность как, например, К. Поппер, утверждавший, что любое научное положение - всего лишь гипотеза; получается, что научное знание представляет собой всего лишь тянущуюся из глубины веков "цепь догадок, лишенных устойчивой опоры достоверности.
Абсолютная истина и абсолютное в истине. Говоря об относительном характере истины, не следует забывать, что имеются в виду истины в сфере научного знания, но отнюдь не знание абсолютно достоверных фактов, вроде того, что сегодня не существует короля Франции. Именно наличие абсолютно достоверных и потому абсолютно истинных фактов чрезвычайно важно в практической деятельности людей, особенно в тех областях деятельности, которые связаны с решением человеческих судеб. Так, судья не имеет права рассуждать: “Подсудимый либо совершил преступление, либо нет, но на всякий случай давайте его накажем”. Суд не вправе наказать человека, если нет полной уверенности в наличии состава преступления. Если суд признает человека виновным в совершении преступления, то в приговоре не остается ничего, что могло бы противоречить достоверной истине этого эмпирического факта. Врач, прежде чем оперировать больного или применять сильнодействующее лекарство, должен опираться в своем решении на абсолютно достоверные данные о заболевании человека. К абсолютным истинам относятся достоверно установленные факты, даты событий, рождения и смерти и т.п.
Абсолютные истины, будучи раз выражены с полной ясностью и достоверностью, не встречают более доказательных выражений, как, например, сумма углов треугольника равна сумме двух прямых углов; и т.п. Они остаются истинами совершенно независимо от того, кто и когда это утверждает. Иными словами, абсолютная истина есть тождество понятия и объекта в мышлении - в смысле завершенности, охвата, совпадения и сущности и всех форм ее проявления. Таковы, например, положения науки: “Ничто в мире не создается из ничего, и ничто не исчезает бесследно”; “Земля вращается вокруг Солнца” и т.п. Абсолютная истина - это такое содержание знания, которое не опровергается последующим развитием науки, а обогащается и постоянно подтверждается жизнью.
Под абсолютной истиной в науке имеют в виду исчерпывающее, предельное знание об объекте, как бы достижение тех границ, за которыми уже больше нечего познавать. Процесс развития науки можно представить в виде ряда последовательных приближений к абсолютной истине, каждое из которых точнее, чем предыдущие.
Термин “абсолютное” применяется и к любой относительной истине: поскольку она объективна, то в качестве момента содержит нечто абсолютное. И в этом смысле можно сказать, что любая истина абсолютно относительна. В совокупном знании человечества удельный вес абсолютного постоянно возрастает. Развитие любой истины есть наращивание моментов абсолютного. Например, каждая последующая научная теория является по сравнению с предшествующей более полным и глубоким знанием. Но новые научные истины вовсе не сбрасывают “под откос истории” своих предшественниц, а дополняют, конкретизируют или включают их в себякак моменты более общих и глубоких истин.
Итак, наука располагает не только абсолютными истинами, ни в еще большей мере - истинами относительными, хотя абсолютное всегда частично реализовано в наших актуальных знаниях. Не разумно увлекаться утверждением абсолютных истин. Необходимо помнить о безмерности еще непознанного, об относительности еще раз относительности нашего знания.
Конкретность истины и догматизм. Конкретность истины - один из основных принципов диалектического подхода к познанию - предполагает точный учет всех условий (в социальном познании - конкретно-исторических условий), в которых находится объект познания. Конкретность - это свойство истины, основанное на знании реальных связей, взаимодействия, все) сторон объекта, главных, существенных свойств, тенденции его развития. Так, истинность или ложность тех или иных суждений не может быть установлена, если не известны условия места, времени и т.д., в которых они сформулированы. Суждение, верно отражающее объект в данных условиях, становится ложным по отношению к тому же объекту в иных обстоятельствах. Верное отражение одного из моментов реальности может стать своей противоположностью - заблуждением, если не учитывать определенных условий, места, времени и роли отражаемого в составе целого. Например, отдельный орган невозможно осмыслить вне целого организма, человека - вне общества (притом исторически конкретного общества и в контексте особых, индивидуальных обстоятельств его жизни). Суждение “вода кипит при 100 градусах по Цельсию истинно лишь при условии, что речь идет об обычной воде и нормальном давлении. Это положение утратит истинность, если изменить давление.
Каждый объект наряду с общими чертами наделен и индивидуальными особенностями, имеет свой уникальный “контекст жизни”. В силу этого наряду с обобщенным необходим и конкретный подход к объекту: нет абстрактной истины, истина всегда конкретна. Истинны ли, к примеру, принципы классической механики? Да, истинны применительно к макротелам и сравнительно небольшим скоростям движения. За этими пределами они перестают быть истинными.
Принцип конкретности истины требует подходить к фактам не с общими формулами и схемами, а с учетом конкретной обстановки, реальных условий, что никак не совместимо с догматизмом. Особую важность конкретно-исторический подход приобретает при анализе процесса общественного развития, поскольку последний совершается неравномерно и к тому же имеет свою специфику в различных странах.
О критериях истинности знания. Что дает людям гарантию истинности их знаний, служит основанием для отличения истины от заблуждения и ошибок?
Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц предлагали в качестве критерия истины ясность и отчетливость мыслимого. Ясно то, что открыто для наблюдающего разума и с очевидностью признается таковым, не возбуждая сомнений. Пример такой истины - “квадрат имеет четыре стороны”. Подобного рода истины - результат “естественного света разума”. Как свет обнаруживает и себя самого, и окружающую тьму, так и истина есть мерило и себя самой, и заблуждения. Сократ первый увидел в отвлеченности и ясности наших суждений основной признак их истинности. Декарт утверждал, что все вещи, познаваемые нами ясно и отчетливо, и на самом деле таковы, как мы их познаем. Выдвинутый Декартом критерий истины, который он полагал в ясности и очевидности знания, во многом содействовал отчетливости мышления. Однако этот критерий не гарантирует надежности.
Такое понимание критерия истинности полно глубокомыслия. Оно опирается на веру в силу логики нашего мышления, достоверность восприятия им реальности. На этом во многом построен наш опыт. Это сильная позиция в борьбе против всякого рода блужданий разума в потемках вымышленного. Очевидность ощущаемого и мыслимого играет не последнюю роль в установлении истины, но не может, однако, служить единственным ее критерием.
Время “развенчало” многие некогда казавшиеся вполне очевидными и ясными истины. Вроде бы, что может быть более ясным и очевидным, чем неподвижность Земли. И тысячелетиями человечество нисколько не сомневалось в этой “непреложной истине”. Ясность и очевидность - субъективные состояния сознания, заслуживающие всякого уважения за свою огромную жизненную значимость, но они явно нуждаются в опоре на нечто более “прочное”.
Несомненно, психологически важны не только ясность и очевидность мыслимого, но и уверенность в его достоверности,. Однако и эта уверенность не может служить критерием истинности. Уверенность в истинности мысли способна роковым образом ввести в заблуждение.
Так, У. Джемс описал, как в результате воздействия веселящего газа некий человек уверился, что он знает “тайну Вселенной”. Когда действие газа прекращалось, он, помня, что “знает” эту тайну, не мог сказать, в чем именно она заключается. И вот наконец ему удалось зафиксировать на бумаге эту важную информацию до прекращения действия газа. Очнувшись от дурмана, он с удивлением прочел: “Повсюду пахнет нефтью”.
Выдвигался и такой критерий истины, как общезначимость: истинно то, что соответствует мнению большинства. Разумеется, и в этом есть свой резон: если многие убеждены в достоверности тех или иных принципов, то это само по себе может служить важной гарантией против заблуждения. Однако еще Р. Декарт заметил, что вопрос об истинности не решается большинством голосов. Из истории науки мы знаем, что первооткрыватели, отстаивая истину, как правило, оказывались в одиночестве. Вспомним хотя бы Коперника: он один был прав, так как остальные пребывали в заблуждении относительно вращения Земли вокруг Солнца. Смешно было бы ставить на голосование в научном сообществе вопрос об истинности или ложности того или иного утверждения.
В некоторых философских системах существует и такой критерий истины, как принцип прагматизма, т.е. теории узкоутилитарного понимания истины, игнорирующего ее предметные оснований и ее объективную значимость. “Истиной прагматизм признает то, - и это единственный его критерий истины - что лучше всего “работает” на нас, ведет нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо со всей совокупностью нашего опыта, причем ничего не должно быть упущено. Если религиозные идеи выполняют эти условия, если, в частности, окажется, что понятие о Боге удовлетворяет им, то на каком основании прагматизм будет отрицать бытие Божие...”.
Некоторые ученые полагают, что выбор той или иной концепции диктуется не тем, "что полученные с ее помощью результаты подтверждаются практикой, экспериментом, а ее “изяществом”, “красотой”, математической “грациозностью”. Эти эстетические “критерии” - феномены, конечно, - вещь приятная и, быть может, как-то и в каких-то случаях свидетельствуют об истинности. Но эти феномены малонадежны. А вот Э. Мах и Р. Авенариус считали, что истинно то, что мыслится экономно, а В. Оствальд выдвигал интеллектуальный энергетический императив: “Не расторгай энергию”.
Один из фундаментальных принципов научного мышления гласит: некоторое положение является истинным в том случае, если можно доказать, применимо ли оно в той или иной конкретной ситуации. Этот принцип выражается термином “реализуемость”. Ведь существует же поговорка: “Может, это и верно в теории, но не годится для практики”. Посредством реализации идеи в практическом действии знание соизмеряется, сопоставляется со своим объектом, выявляя тем самым настоящую меру объективности, истинности своего содержания. В знании истинно то, что прямо или косвенно подтверждено на практике, т.е. результативно осуществлено в практике.
В качестве критерия истины практика “работает “ не только в своей чувственной “наготе” - как предметная физическая деятельность, в частности в эксперименте. Она выступает и в опосредованной форме - как логика, закалившаяся в горниле практики. Можно сказать, что логика - это опосредованная практика. “Тот, кто поставит себе за правило проверять дело мыслью, а мысль делом... тот не может ошибаться, а если он и ошибется, то скоро снова нападет на правильный путь”. Степень совершенства человеческого мышления определяется мерой соответствия его содержания содержанию объективной реальности. Наш разум дисциплинируется логикой вещей, воспроизведенной в логике практических действий и всей системе духовной культуры. Реальный процесс человеческого мышления разворачивается не только в мышлении отдельной личности, но и в лоне всей истории культуры. Логичность мысли при достоверности исходных положений является в известной мере гарантией не только ее правильности, но и истинности. В этом заключена великая познавательная сила логического мышления. Последним же основанием достоверности нашего знания является возможность на его базе практического созидания.
Конечно, нельзя забывать, что практика не может полностью подтвердить или опровергнуть какое бы то ни было представление, знание. “Атом неделим” - истина это или заблуждение? В течение многих веков это считалось истиной, и практика подтверждала это. С точки зрения, например, античной практики (и даже вплоть до конца XIX в.) атом действительно был неделим, так же как в настоящее время он делим, а вот элементарные частицы пока остаются неделимыми - таков уровень современной практики. Практика - “хитрая особа”: она не только подтверждает истину и разоблачает заблуждение, но и хранит молчание относительно того, что находится за пределами ее исторически ограниченных возможностей. Однако сама практика постоянно совершенствуется, развивается и углубляется, причем на основе развития именно научного познания. Практика многогранна - от эмпирического жизненного опыта до строжайшего научного эксперимента. Одно дело практика первобытного человека, добывавшего огонь трением, другое - средневековых алхимиков, искавших способ превращения различных металлов в золото. Современные физические эксперименты с помощью приборов огромной разрешающей способности, расчеты на ЭВМ - это тоже практика. В процессе развития истинного знания, увеличения его объема наука и практика все больше выступают в нераздельном единстве.
Цель познавательной деятельности - достижение истины. Существует много подходов к ее определению. К примеру: истина - продукт соглашения; знание, не содержащее противоречий (логически непротиворечивое знание); знание, подтвержденное фактами, соответствующее реальности.
Классическая теория истины или концепция соответствия (корреспонденции) знания и действительности утверждает, что истина - это знание, которое соответствует действительности. В такой формулировке классическая теория истины разрабатывалась Платоном, Аристотелем. Платон писал: «тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть - говорит правду, тот, кто говорит о них иначе - лжет». Позднее классическую теорию истины разрабатывали Гегель, Л. Фейербах, К. Маркс, В. Ленин. Появилась формулировка: «истина - это соответствие знаний объективной действительности, которое устанавливается общественно-исторической практикой». Эти философы обосновали вывод, что критерий истины - практика.
В рамках классической теории истины:
1) признается объективная истина, так как признается существование объективной реальности, существующей независимо от человека и общества. Наше познание - лишь отражение реальности. Объективная истина - это такое «содержание наших высказываний, которое не зависит ни от меня, ни от кого из нас, ни от человечества в целом». Содержание верных (истинных) высказываний не зависит от людей. «Сами вещи или человеческие действия - ни истинны, ни ложны. Истиной может быть только наша мысль о них»;
2) утверждается, что по содержанию наши знания объективны, как отражение реальности, как знание о мире, достигнутое человечеством, а по форме наши знания субъективны, поскольку носители знаний - конкретные люди;
3) учитывается диалектика абсолютной и относительной истины. Абсолютная истина как полное знание об объекте, полное знание сущности предметов и явлений материального мира, недостижима. Достичь абсолютной истины как исчерпывающего знания о мире невозможно, т.к. мир бесконечно сложен и находится в развитии. Человеческие знания складываются из относительных истин. Относительная истина - это неполное, приблизительно верное знание.
Значит, абсолютная истина может рассматриваться как процесс познания и накопления моментов относительной истины;
4) практика - главный критерий истинности. В практике решается соотношение знания и реальности. Практика означает выход за пределы познания. Истинность научных знаний измеряется и подтверждается прогрессом техники, культуры, общественно-исторической практики людей. Как писал Леонардо да Винчи, наука - полководец, практика - солдаты;
5) истина конкретна.
Итак, «истина - знание, соответствующее действительности и подтвержденное практикой». Абсолютная истина складывается из «относительных истин, она недостижима как знание о действительности в целом. Относительная истина - неполное, неточное знание».
В современной теории познания существует несколько теорий истины: классическая, диалектико-материалистическая, договорная (конвенциальная), прагматическая, логико-семантическая. Диалектико-материалистическая теория развивала достижения классической теории. Договорная теория гласит, что истина - результат договоренности об основных понятиях между учеными. С точки зрения прагматизма, истина - знание, которое полезно. Логик и математик А. Тарский предложил логико-семантическое определение истины. Истинное знание является логически непротиворечивым; его характеризует материальная адекватность (например, описывается конкретная ситуация, когда мы видели снег, он был белым); специальный язык (ученые должны договориться о смысле понятий).
Истина и правда
«Истина - одна из высших духовных человеческих ценностей, венец познавательных потребностей и действий людей». За истину жертвуют жизнью (Джордано Бруно, В.И. Вернадский).
С. Кьеркегор утверждал, что истина - это психическое состояние личности. Немецкий философ М. Штирнер считал, что ценность истины не в ней самой, а во мне; сама по себе она не имеет ценности. В приведенных определениях речь скорее идет о жизненной правде. Применительно к общественным явлениям используется слово «правда». В правде соединяются «понятия "истина" и "справедливость"». «Правда - наполненное личными интересами и смыслом знание». У Черчилль говорил, что правда настолько драгоценна, что ее должен сопровождать целый эскорт лжи.
Сравним характеристики истины и правды. Истина характерна для научного познания, как достоверного систематизированного отражения действительности. Истина научного знания едина, неделима для всех людей, доказывается наукой, «логикой разума». Критериями выступают общественно-историческая практика.
Правда жизни связана с личными интересами, она многолика, формируется по мере становления, взросления, приобретения жизненного опыта, доказывается «логикой сердца». Правда встречается в искусстве, религии, оценке нравственных явлений. В искусстве художественные образы, художественный вымысел ярко отражает духовные ценности людей. Правда человека может быть основана на жизненных принципах. К примеру, немецкий философ Ф. Ницше говорил: «Я верю, что то или другое так, а не иначе, как сущность истины». Правда религии - догматика - основана на вере и внушении. Для верующего религиозные догматы «истинны». Слово «Аминь» - значит «истинно». Таким образом, критерии правды жизни более многообразны: это и жизненный опыт, и здравый смысл, и вера (в авторитет родителей, в опыт предков), и моральные принципы. Итак, как утверждал Н. Пришвин: правды надо держаться - истину надо искать.
Объяснение и понимание
К познанию истины можно прийти двумя путями: через объяснение и через понимание. Объяснение основано на нахождении причин, сборе фактов. В этом суть позитивизма. Позитивистами были основоположники социологии О. Конт и Г. Спенсер. Объяснение - это строгое доказательство, основанное на фактах. Оно получило наибольшее распространение в естественных (точных науках).
Понимание основано на истолковании и раскрытии смысла текстов. Понимание - «это соотнесение знаний о чем-то с их смыслом для человека»; «это высшая ступень постижения действительности и особое состояние знания».
Ряд мыслителей высказывались о сути понимания. Так, французский философ-экзистенциалист А. Камю говорил: «Понять мир - свести его к человеку, оставить в нем человеческий отпечаток». Психолог C.Л. Рубинштейн утверждал, что человек начинает мыслить, когда хочет что-то понять.
Люди во всем ищут смысл: и в окружающем мире, и в знаниях других поколений и цивилизаций. Достигнутое знание нужно «расшифровать», интерпретировать. Такой подход к познанию развивает философское направление герменевтика. Герменевтика возникла как учение об искусстве толкования (понимания, интерпретации) древних текстов. Слово «герменевника» пошло от имени греческого бога Гермеса, который был вестником божественной воли, возвещал людям замыслы богов. Герменевтика - это теория понимания и интерпретации текстов и символов; «учение об истолковании смысла постигнутой истины».
Чтобы понять другую индивидуальность, чужую культуру, иную историческую эпоху, надо иметь текст. Текст - это не только совокупность взаимосвязанных высказываний, но и «язык смысла, того, что мы хотим сообщить людям». Текстом могут быть: «наскальные изображения, летопись, литература, архитектура, музыка, научные трактаты, дискеты, кино, письменная и живая речь».
Понимание как метод познания активно используется в социальном познании. Изучая общество, люди изучают сами себя - общество познает само себя. Отличительной характеристикой социального познания является то, что субъект познания (общество) и объект познания (общество) совпадают.
Понимание - это также психологический процесс. Важно понимание в межличностных отношениях. Надо уметь слушать другого человека, анализировать услышанное, прочитанное. Как учил древнекитайский мыслитель Конфуций, не понимая сказанного, не сможешь разобраться в человеке. В высказываниях может быть тонкий подтекст. В разговоре часто многое зависит не только от жестов, мимики, т.е. невербальной (несловесной) коммуникации.
Американский ученый Ирвинг Ли выделил несколько значений, в которых используется слово «понимание» в психологии: 1) как следование заданному направлению (понять дорожные знаки, указатели); 2) способность прогнозировать; 3) способность дать словесный эквивалент; 4) согласование программ деятельности; 5) решение проблем (описать последовательность действий для ее решения); 6) осуществление соответствующей реакции в общении; 7) способность правильно произвести рассуждения, дифференцировать (отличить) одну ситуацию от другой.
Итак, понимание - это действие интеллекта (разума) и всего человеческого духа в целом. Понимание позволяет в ситуации выбора принять правильное решение.
В процессе познания, рассуждений, размышлений у человека возникают интеллектуальные чувства. К интеллектуальным чувствам относят сомнение и веру (как убежденность в истине).
Сомнение - «состояние колебания в принятии решений», «неуверенность в истинности чего-либо». И. Павлов писал: «Для плодотворной научной мысли надо постоянно сомневаться и проверять себя». Но должна быть мера сомнений и уверенности в истинности знаний. На пути познания мы сталкиваемся с ошибками и заблуждениями. Ошибка - результат неправильного практического или теоретического действия. Заблуждение - несоответствие знания предмету; расхождение субъективного образа действительности с его объективным прообразом.
Другим интеллектуальным чувством является вера. Вера применима не только к религии. «Вера - это перешедшее в убеждение знание человека, оплодотворенное его волей, чувствами, стремлениями».
Познание мира - процесс чрезвычайно сложный. Истинное знание как линия горизонта - она все время от нас ускользает. Греческий философ Анаксимен сравнивал знания с кругами: большой круг-много знаний, маленький - меньше знаний, но чем шире круг твоих знаний, тем больше граница с неизвестностью, а значит, больше сомнений.
Направлением в современной философии, во многом близким позитивизму, является прагматизм, основателем которого был американский философ XIX в. Чарлз Пирс. Его основной мыслью было утверждение, что значение идей и понятий состоит в их практических последствиях, которые мы можем от них ожидать. Иначе, по мнению Пирса, истинно то, что полезно для нас. По греч. «pragma» – дело, действие, поэтому прагматизм – это философия, которая вовсе не ставит перед собой задачи познания объективного мира и не считает истиной действительное положение вещей, но призывает исходить из нашей собственной практической жизни и полагать истиной то, что служит ее успеху, благополучию и процветанию.
Прагматизм продолжает субъективистские идеи в философии. Когда мы рассматриваем утверждение, что истинность – это практическая полезность, то невольно вспоминаем знаменитый протагоровский тезис о человеке как мере всех вещей. Что нам до объективной картины мира, говорит известный греческий софист, важно ведь, как мы относимся к происходящему, что оно для нас представляет, каким каждый из людей видит его. Далее вспомним Юма с его утверждением, что действительность для человека – это поток его ощущений; Кантову критику разума, по которой мы видим не то, что есть, а только то, что можем видеть в силу своего устройства; странное положение Фихте «Весь мир – это Я», преломляющее реальность исключительно через субъективное ее восприятие, и убедимся в том, что прагматизм не является принципиально новым направлением в философии, но представляет собой в иных формах выраженные идеи, возраст которых насчитывает две с половиной тысячи лет.
Объективная действительность непознаваема, говорят представители прагматизма (помимо Ч. Пирса, ими являются американские философы Уильям Джемс и Джон Дьюи): то, что представляется нам, и то, что существует на самом деле, – два разных мира, между которыми лежит пропасть. Не смешно ли пытаться сделать то, что в принципе невыполнимо, – преодолеть ее? Не лучше ли принять такое положение вещей как должное и позаботиться о себе и своих ближайших делах? Познание, по Пирсу, является движением не от незнания к знанию, а от сомнения к вере (т. е. к вере в то, что все именно так, как мне кажется). Вопрос о том, соответствует ли это мое верование реальному миру, бессмыслен. Если оно помогает мне жить, приводит к поставленной цели, является полезным для меня, значит, оно истинно.
Поскольку мир непознаваем, мы имеем полное право представлять его себе каким угодно, думать что захочется и считать истиной любое симпатичное нам утверждение. Получается, что реальности, как таковой, для нас нет, так как она – совокупность наших мнений, то есть мы сами ее создаем, конструируем в силу своих субъективных желаний. Действительность, говорят представители позитивизма, абсолютно «пластична»: усилием воображения мы можем придать ей любую форму (вспомним утверждение Канта, что человек упорядочивает внешний мир с помощью врожденных форм своего сознания). То, каким мы себе представляем мироздание, является, конечно же, не знанием о нем, но верованием, что это наше представление и есть истина. У человека в силу его устройства имеется одна принципиальная особенность, которая заключается в том, что, будучи не в состоянии знать о существующем, ему ничего не остается, кроме как верить в него (невозможно не вспомнить «естественную религию» Юма). «Мы имеем право, – говорят сторонники прагматизма, – верить на свой риск в любую гипотезу». Так, одного желания, чтобы Бог был, достаточно для веры в Него (почти то же самое, что и Кантов нравственный аргумент).
Понятно, что мы будем верить в то, что для нас наиболее выгодно, удобно и полезно. Поэтому наши понятия, идеи, теории – это не отражения объективного мира, а орудия, которыми мы пользуемся для достижения своих практических целей, или инструменты, помогающие нам ориентироваться в той или иной ситуации. Значит, наука представляет не знание о реальности, а своего рода ящик с инструментами, из которого человек берет наиболее подходящие в каких-то определенных условиях. В силу этих положений прагматизм иногда называют инструментализмом.
Конечно же, в данном воззрении нет совершенно никаких глобальных философских проблем, оно в принципе чуждо дерзновенных попыток проникнуть в тайные глубины существующего, открыть вечные связи и законы мироздания и единой грандиозной философской системой исчерпать и объяснить все нас окружающее. Но разве не можем мы жить, не имея окончательных знаний о мире? Разве хуже мы ориентируемся в действительности без полного и всестороннего представления о ней? Неужели отсутствие объективной истины так уж сильно отравляет наше существование? А что, если вполне возможно прожить и без ответов на вечные вопросы и даже обрести счастье, не проникая в сокрытые причины и основания Бытия? Найдите хотя бы одного человека, который, просыпаясь у себя дома в преддверии грядущего дня, думал бы о происхождении мира, вечных его тайнах и судьбах человечества и считал бы день потерянным, если бы ему не удалось ответить на эти глобальные вопросы и обрести истину…
Архангельский Государственный Технический Университет Кафедра Философии Реферат на тему: Что есть истина? Выполнил студент МФ-2-7 Ганьков Г. Н. Проверил преподаватель: Козлов М. И. Архангельск 2000 План. 1. Красота и ценность истины. 2. Истина, заблуждение и ложь. 3. Относительная и абсолютная истина. 4. Конкретность истины. 5. О критериях истинного знания. 1. Красота и ценность истины. Извечна гармония истины и красоты. В глубокой древности египетские мудрецы в знак непогрешимости и мудрости носили золотую цепь с драгоценным камнем, называющуюся истиной. Неувядаемая красота, гармония и благородство Парфенона – древнегреческого храма богини мудрости Афины Паллады символизируют могущество мудрости и непобедимость истины. В мифологическом образе истина – прекрасная гордая и благородная женщина; иногда это богиня любви и красоты Афродита в колеснице, влекомой голубями – вечным символом мира. Стремление к истине и красоте как высшему благу есть, согласно Платону, исступленность, восторженность, влюбленность. Надо любить истину так, говорил Л. Н. Толстой, чтобы всякую минуту быть готовым, узнав высшую истину, отречься от всего того, что прежде считал истиной. Величайшие умы человечества всегда видели в истине ее высокий нравственно-эстетический смысл. Когда, например, Ф. М. Достоевский утверждал, что красота спасет мир, то он, конечно, был далек от каких бы то ни было религиозно-мистических мотивов (в чем его порой обвиняют), но говорил именно об этом высоком смысле истины, отрицая ее сугубо утилитарный, прагматический смысл. Действительная истина не может быть ущербной. Простая полезность ее не может служить нравственному возвышению человечества. Духом бескорыстного искания истины полна история цивилизации. Для подвижников науки, искусства искание истины всегда составляло и составляет смысл всей жизни. Память о них хранят благородные потомки. История помнит искателей истины, рисковавших ради нее репутацией, подвергавшихся травле, обвинявшихся в шарлатанстве, умиравших нищими. Такова судьба многих новаторов, пионеров науки. Верно сказано – не может быть апостолом истины тот, кто не имеет смелости быть ее мучеником. Истина – величайшая социальная и личная ценность. Она ускоренна в жизни общества, играя в нем важную социальную и нравственно- психологическую роль. Ценность истины всегда неизмеримо велика, а время ее только увеличивает. Великие истины гуманизма, принципы социальной справедливости оплачены кровью и смертью многих из тех, для кого искание правды и защита интересов народов составляли смысл существования, кто сделал нас просвещеннее, умнее, культурнее, раскрыл истинный путь к счастью и прогрессу. 2. Истина, заблуждение и ложь. Обычно истину определяют как соответствия знанию объекту. Истина – это адекватная информация об объекте, получаемая посредством его чувственного и интеллектуального постижения либо сообщения о нем и характеризуемая с точки зрения ее достоверности. Таким образом, истина существует не как объективная, духовная реальность в ее информационном и ценностном аспектах. Ценность знания определяется мерой его истинности. Другими словами, истина есть свойство знания, а не самого объекта познания. Знание есть отражение и существует в виде чувственного или понятийного образца – вплоть до теории как целостной системы. Известно, что образ может быть не только отражением наличного бытия, но также и прошлого, запечатленного в каких-то средах, несущих информацию. А будущее – может ли оно быть объектом отражения? Можно ли оценить как истинную идею, выступающую в виде замысла, конструктивной мысли, ориентированной на будущее? Видимо, нет. Разумеется замысел строится на знании прошлого и настоящего. И в этом смысле он опирается на нечто истинное. Но можно ли сказать о самом замысле, что он истинен? Или здесь скорее адекватны такие понятия, как целесообразное, реализуемое, полезное – общественно полезное или полезное для какого-то класса, социальной группы, отдельной личности? Замысел оценивается не в терминах истинности или ложности, а в целях целесообразности и реализуемости. Таким образом, истину определяют как адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизводящее реальность такой, какова она есть сама по себе, вне и независимо от сознания. Это объективное содержание чувственного, эмпирического опыта, а также понятий, суждений, теорий, учений и, наконец, всей целостной картины мира в динамике его развития. То, что истина есть адекватное отражение реальности в динамике ее развития, придает ей особую ценность, связанную с прогностическим изменением. Истинные знания дают людям возможность разумно организовывать свои практические действия в настоящем и предвидеть грядущее. Если бы познание с самого своего возникновения не было бы истинным отражением действительности, то человек не мог бы не только разумно преобразовывать окружающий мир, но и приспособиться к нему. Сам факт существования человека, история науки и практики подтверждают справедливость этого положения. Но человечество редко достигает истины иначе, как через крайности и заблуждения. Процесс познания – негладкий путь. По словам Д. И. Писарева, для того чтобы один человек открыл плодотворную истину, надо, чтобы сто человек испепелили свою жизнь в неудачных поисках и печальных ошибках. История науки повествует даже о целых столетиях, в течение которых за истину принимались неверные положения. Заблуждение представляет собой нежелательный, но правомерный зигзаг на пути к истине. Заблуждение – это содержание сознания не соответствующее реальности, но принимаемое за истинное. Так, например, в религиозном сознании вымысел принимается за реальность. История познавательной деятельности человечества показывает, что и заблуждения отражают, – правда, односторонне – объективную действительность, имеют реальный источник, «земное» основание. Нет и в принципе быть не может заблуждения, решительно ничего не отражающего – пусть и очень опосредствованно или даже предельно извращенно. Истинны ли, к примеру, образы волшебных сказок? Ответим: да, истинны, но лишь отдаленно – они взяты из жизни и преобразованы силой фантазии их творцов. В любом вымысле содержатся нити реальности, сотканные силой воображения причудливые узоры. В целом же такие образы не есть нечто истинное. Бытует мнение, будто заблуждения – досадные случайности. Однако они неотступно сопровождают историю познания как плата человечества за дерзновенные попытки узнать больше, чем позволяют уровень наличной практики и возможности теоретической мысли. Человеческий разум, устремленный к истине, неизбежно впадает в разного рода заблуждения, обусловленные как и его исторической ограниченностью, так и претензиями, превосходящими его реальные возможности. Заблуждения обусловлены и относительной свободой выбора путей познания, сложностью решаемых проблем, стремлением к реализации замыслов в ситуации неполной информации. В научном познании заблуждения выступают как ложные теории, ложность которых выявляется ходом дальнейшего развития науки. Так было, например, с геоцентрической теорией Птолемея или с трактовкой Ньютоном пространства и времени. Итак, заблуждения имеют и гносеологические, и психологические, и социальные основания. Но их следует отличать от лжи как нравственно – психологического феномена. Ложь – это искажение действительного состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью может быть как измышление о том, чего не было, так и сознательное сокрытие того, что было. Источником лжи может также быть и логически неправильное мышление. Научное познание по самой своей сути невозможно без столкновения различных, порой противоположных воззрений, борьбы убеждений, мнений, дискуссий, так же невозможно и без заблуждений, ошибок. Проблема ошибок занимает далеко не последнее место в науке. В исследовательской практике ошибки нередко совершаются в ходе наблюдения, измерения, расчетов, суждений, оценок. Как утверждал Галилей, избегнуть ошибок при наблюдении просто невозможно. Однако нет оснований для пессимистического воззрения на познание как на сплошное блуждание в потемках вымыслов. До тех пор пока человек стремится все вперед и вперед, говорил Гете, он блуждает. Заблуждения в науке постепенно преодолеваются, а истина пробивает себе дорогу к свету. Сказанное верно в основном по отношению к естественнонаучному познанию. Несколько иначе, и гораздо сложнее, обстоит дело в социальном познании. Особенно показательна в этом отношении такая наука, как история, которая в силу недоступности, неповторимости своего предмета – прошлого, зависимости исследователя от доступности источников, их полноты, достоверности и др., а также весьма тесной связи с идеологией и политикой господствующих классов, более всего склонна к искажениям истины, к заблуждениям и ошибкам субъективного плана. На этом основании она не раз подвергалась отнюдь не лестным отзывам, ей даже отказывали в звании науки. Особенно подвержена «ошибкам» история в руках антинародной власти, принуждающей ученых сознательно отказываться от истины в пользу интересов власть имущих. Хотя каждый «летописец» несет моральную ответственность перед обществом за достоверность фактов, однако хорошо известно, что ни в одной области знания нет такой их фальсификации, как в области общественной. Д. И. Писарев писал, что в истории было много услужливых медведей, которые очень усердно били мух на лбу спящего человечества увесистыми булыжниками. Люди нередко молчали об опасной правде и говорили выгодную ложь. Что только они ни делали в угоду своим интересам, страстям, порокам, тайным замыслам: жгли архивы, убивали свидетелей, подделывали документы и т. д. Поэтому в социальном познании к фактам требуется особо тщательный подход, их критический анализ. При изучении общественных явлений необходимо брать не отдельные факты, а относящуюся к рассматриваемому вопросу всю их совокупность. Иначе неизбежно возникает подозрение, и вполне законное, в том, что факты выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится, как говорил В. И. Ленин, субъективная стряпня для оправдания, быть может, грязного дела. Анализ фактов необходимо доводить до раскрытия истины и объективных причин, обусловивших то или иное социальное событие. Поэтому заведомо ложные «исследования» должны подвергаться этически ориентированному контролю со стороны общества. Подлинный человек науки должен иметь смелость высказать истину и спорные положения, если он не сомневается в их достоверности, безотносительно к давлению вненаучных факторов. Время реабилитирует перед судом научной мысли любое учение, если оно истинно. Обыденное сознание, мысля истину как прочно достигнутый результат познания, обычно оперирует такими безусловными истинами, как отчеканенной монетой, «которая может быть дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман». Но система научных знаний, да и житейский опыт – не склад исчерпывающей информации о бытии, а бесконечный процесс, как бы движение по лестнице, восходящей от низших ступеней ограниченного, приблизительного ко все более всеобъемлющему и глубокому постижению сути вещей. Нельзя «представлять себе истину в виде мертвого покоя, в виде простой картины (образа)… без стремления, без движения…». Однако истина отнюдь не только движущийся без остановки процесс, а единство процесса и результата. Истина вторична. И в этом смысле она – «дитя эпохи». Понятие конечной или неизменной истины – всего лишь призрак. Любой объект познания неисчерпаем, он постоянно изменяется, обладает множеством свойств и связан бесчисленными нитями взаимоотношений с окружающим миром. Считалось, к примеру, что химический состав, свойства и состояние воды изучены досконально. Однако была обнаружена так называемая тяжелая вода с неведомыми ранее свойствами. Каждая ступень познания ограничена уровнем развития науки, историческими условиями жизни общества, уровнем практики, а также познавательными способностями данного ученого, развитие которых обусловлено и конкретно-историческими обстоятельствами, и в определенной степени природными факторами. Научные знания, в том числе и самые достоверные, точные, носят относительный характер. Относительность знаний заключается в их неполноте и вероятностном характере. Истина поэтому относительна, ибо она отражает объект не полностью, не целиком, не исчерпывающим образом. А в известных пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются. Относительная истина есть ограниченно верное знание о чем-либо. Парадоксально, но факт: в науке каждый шаг вперед – это открытие и новой тайны, и новых горизонтов незнания. Это процесс уходящий в бесконечность. Человечество вечно стремилось приблизиться к познанию абсолютной истины, пытаясь максимально сузить «сферу влияния» относительного в содержании научного знания. Однако даже постоянное расширение, углубление и уточнение наших знаний в принципе не может полностью преодолеть их вероятность и относительность. Но не следует впадать в крайность, как, например, К. Поппер, утверждавший, что любое научное положение – всего лишь гипотеза. Получается, что научное знание представляет собой всего лишь тянущуюся из глубины веков цепь догадок, лишенных устойчивой опоры достоверности. Говоря об относительном характере истины, не следует забывать, что имеются в виду истины в сфере научного знания, но отнюдь не знание абсолютно достоверных фактов, вроде того, что сегодня не существует короля Франции. Именно наличие абсолютно достоверных и потому абсолютно истинных фактов чрезвычайно важно в практической деятельности людей, особенно в тех областях деятельности, которые связаны с решением человеческих судеб. Так, судья не имеет право рассуждать: «Подсудимый либо совершил преступление, либо нет, но на всякий случай давайте его накажем». Суд не вправе наказать человека, если нет полной уверенности в наличии состава преступления. Врач, прежде чем оперировать больного или применять сильнодействующее лекарство, должен опираться в своем решении на абсолютно достоверные данные о заболевании человека. К абсолютным истинам относятся достоверно установленные факты, даты событий, рождения, смерти и т. п. Абсолютные истины, будучи раз выражены с полной ясностью и достоверностью, не встречают более доказательных возражений. Иными словами, абсолютная истина есть тождество понятия и объекта в мышлении – в смысле завершенности охвата, совпадения и сущности и всех форм ее проявления. Таковы, например, положения науки: «Ничто в мире не создается из ничего, и ничто не исчезает бесследно»; «Земля вращается вокруг солнца» и т. п. Абсолютная истина – это такое содержание знания, которое не опровергается последующим развитием науки, а обогащается и постоянно подтверждается жизнью. Под абсолютной истиной в науке имеют в виду исчерпывающее, предельное знание об объекте, как бы достижение тех границ, за которыми уже больше нечего познавать. Процесс развития науки можно представить в виде ряда последовательных приближений к истине, каждое из которых точнее, чем предыдущее. Термин «абсолютное» применяется и к любой относительной истине: поскольку она объективна, то в качестве момента содержит нечто абсолютное. И в этом смысле можно сказать, что любая истина абсолютно - относительна. В совокупном знании человечества удельный вес абсолютного постоянно возрастает. Развитие любой истины есть наращивание моментов абсолютного. Например, каждая последующая научная теория является по сравнению с предшествующей более полной и глубоким знанием. Но новые научные истины вовсе не сбрасывают «под откос истории» своих предшественников, а дополняют, конкретизируют или включают их в себя как моменты более общих и глубоких истин. Прежняя теория истолковывается в составе новой как её частный случай. Итак, наука располагает не только абсолютными истинами, но в ещё большей мере – истинами относительными, хотя абсолютное всегда частично реализовано в наших актуальных знаниях. Неразумно увлекаться утверждением абсолютных истин. Необходимо помнить о безмерности ещё непознанного, об относительности нашего знания. 3. Конкретность истины. Конкретность истины – один из основных принципов диалектического подхода к познанию – предполагает точный учет всех условий, в которых находится объект познания. Конкретность – это свойство истины, основанное на знании реальных связей, взаимодействия всех сторон объекта, главных, существенных свойств, тенденций его развития. Так, истинность или ложность тех или иных суждений не может быть установлена, если не известны условия места, времени и т. д., в которых они сформулированы. Суждение, верно отражающее объект в данных условиях, становится ложным по отношению к тому же объекту в иных обстоятельствах. Верное отражение одного из моментов реальности может стать своей противоположностью – заблуждением, если не учитывать определенных условий места, времени в роли отражаемого в составе целого. Например, отдельный орган невозможно осмыслить вне целого организма, человека – вне общества. Суждение «вода кипит при 100 градусах по Цельсию» истинно лишь при условии, что речь идет об обычной воде и нормальном давлении. Это положение утратит истинность, если взять так называемую тяжелую воду и изменить давление. Каждый объект наряду с общими чертами наделен и индивидуальными способностями, имеет свой уникальный «контекст жизни». В силу этого наряду с обобщенным необходим и конкретный подход к объекту: нет абстрактной истины, истина всегда конкретна. Истинны ли, к примеру, принципы классической механики? Да, истинны применительно к макротелам и сравнительно небольшим скоростям движения. За этими пределами они перестают быть истинными. «…Всякую истину, если её сделать «чрезмерной» … если её преувеличить, если её распространить за пределы её действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в абсурд» - В. И. Ленин. Принцип конкретности истины требует подходить к фактам не с общими формулами и схемами, а с учетом конкретной обстановки, реальных условий, что никак несовместимо с догматизмом. Особенную важность конкретно исторический подход приобретает при анализе процесса общественного развития, поскольку последний совершается неравномерно и к тому же имеет свою специфику в различных странах. 4. О критериях истинного знания. Что дает людям гарантию истинности их знаний, служит основанием для отличения истины от заблуждения и ошибок? Декарт, Спиноза, Лейбниц предлагали в качестве критерия истины ясность и отчетливость мыслимого. Ясно то, что открыто для наблюдающего разума и с очевидностью признается таковым, не возбуждая сомнений. Пример такой истины – «квадрат имеет четыре стороны». Подобного рода истины – результат «естественного света разума». Как свет обнаруживает себя самого и окружающую тьму, так и истина есть мерило и себя самой и заблуждения. Такое понимание критерия истинности полно глубокомыслия. Оно опирается на веру в силу логики нашего мышления, достоверность восприятия им реальности. На этом во многом построен наш опыт. Это сильная позиция в борьбе против всякого рода блужданий разума в потемках вымышленного. Очевидность ощущаемого и мысленного играет не последнюю роль в установлении истины, но не может, однако, служить единственным её критерием. Время «развенчало» многие некогда казавшиеся вполне очевидными и ясными истины. Вроде бы что может быть более ясным и очевидным, чем неподвижность Земли! И тысячелетиями человечество нисколько не сомневалось в этой «непреложной истине». Ясность и очевидность – субъективные состояния сознания, заслужившие всяческого уважения за свою огромную жизненную значимость, но они явно нуждаются в опоре на нечто более «прочное». Несомненно, что психологически важны не только ясность и очевидность мыслимого, но и уверенность в его достоверности. Однако и эта уверенность не может служить критерием истинности. Уверенность в истинности мысли способно роковым образом ввести в заблуждение. Так, Джемс описал, как в результате воздействия веселящего газа некий человек уверился, что он знает «тайну Вселенной». Когда действие газа прекращалось, он, помня, что «знает» эту тайну, не мог сказать, в чем именно она заключается. И вот наконец ему удалось зафиксировать на бумаге эту важную информацию до прекращения действия газа. Очнувшись от дурмана, он с удивлением прочел: «Повсюду пахнет нефтью». Выдвигался и такой критерий истины, как общезначимость: истинно то, что соответствует мнению большинства. Разумеется, и в этом есть свой резон: если многие убеждены в достоверности тех или иных принципов, то это само может служить важной гарантией против заблуждения. Однако ещё Демокрит заметил, что вопрос об истинности не разрешается большинством голосов. Из истории науки мы знаем, что первооткрыватели, как правило, отстаивая свою истину, оставались в одиночестве. Вспомним хотя бы Коперника: он один был прав, тогда как остальные пребывали в заблуждении относительно вращения Земли вокруг Солнца. Смешно было ставить на голосование в научном сообществе вопрос об истинности или ложности того или иного утверждения. Существует в некоторых философских системах такой критерий истины, как принцип прагматизма, определяющий значение истины её практической полезностью. Истинные идеи – это те, которые успешно «работают». «Истиной прагматизм признает то, - и это единственный его критерий истины – что лучше всего «работает» на нас, ведет нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо со всей совокупностью нашего опыта, - причем ничего не должно быть опущено. Ели религиозные идеи выполняют эти условия, если, в частности, окажется, что понятие о боге удовлетворяет им, то на каком основании прагматизм будет отрицать бытие Божие…» - В. Джемс. То есть, исходя из понимания истины как практически полезного, прагматизм даже бога выводит «для практики». Критерий истины не найти в мышлении самом по себе, нет его и в действительности, взятой вне субъекта. Критерий истины заключается в практике. «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, - вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос» - К. Маркс. Один из фундаментальных принципов научного мышления гласит: некоторое положение является истинным в том случае, если можно доказать, применимо ли оно в той или иной конкретной ситуации. Этот принцип выражается термином «реализуемость». Посредством реализации идеи в практическом действии знание соизмеряется, сопоставляется со своим объектом, выявляя тем самым настоящую меру объективности, истинности своего содержания. В знании истина то, что прямо или косвенно подтверждено на практике, то есть результативно осуществлено в практике. В качестве критерия истины практика «работает» не только в своей чувственной «наготе» – как предметная физическая деятельность, в частности в эксперименте. Она выступает и в опосредствованной форме – как логика, закалившаяся в горниле практике. Можно сказать, что логика – это опосредствованная практика. Степень совершенства человеческого мышления определяется мерой соответствия и его содержания содержанию объективной реальности. Наш разум дисциплинируется логикой вещей, воспроизведенной в логике практических действий и всей системе духовной культуры. Реальный процесс человеческого мышления разворачивается не только в мышлении отдельной личности, но и в лоне всей истории культуры. Логичность мысли при достоверности исходных положений является в известной мере гарантией не только её правильности, но и истинности. В этом заключена великая познавательная сила логического мышления. Последним же основанием достоверности нашего знания является возможность на его базе практического созидания. Конечно, нельзя забывать, что практика не может полностью подтвердить или опровергнуть какое бы то ни было представление знания. «Атом неделим» - истина это или заблуждение? В течение многих веков это считалось истиной, и практика подтверждала это. С точки зрения, например, античной практики (и даже вплоть до конца 19 в.) атом действительно был неделим, так же как в настоящее время он делим, а вот элементарные частицы пока остаются неделимыми. Таков уровень современной практики. Практика – «хитрая» особа: она не только подтверждает истину и разоблачает заблуждение, но и хранит молчание относительно того, что находится за пределами её исторически ограниченных возможностей. Однако сама практика постоянно совершенствуется, развивается и углубляется, причем на основе развития именно научного познания. Практика многогранна – от эмпирического жизненного опыта до строжайшего научного эксперимента. Одно дело практика первобытного человека, добывавшего огонь трением, другое – средневековых алхимиков, искавших способ превращения различных металлов в золото. Современные физические эксперименты с помощью приборов огромной разрешающей способности, расчет на ЭВМ – это тоже практика. В процессе развития истинного знания, увеличение его объема наука и практика все больше выступает в нераздельном единстве. Данное положение становится закономерностью не только в области естественнонаучного познания, но так же и социального, особенно на современном этапе развития общества, когда в общественно-исторической практике людей все большая доля принадлежит субъективному, человеческому факторам. Развитие социально-исторического процесса, организация общественной практики все более и более осуществляется на основе научного познания социальных закономерностей. Список литературы. 1. Спиркин А. Г. Основы философии: учебное пособие для вузов. 2. «Краткий словарь по философии» – М 1979. 3. Радугина А. О. Философия. М. Владос, 1995
